Россиянин Георгий Шахет обжалует расстрельный приговор, вынесенный в отношении его деда Павла Заботина «тройкой» Объединённого Государственного Политического Управления (ОГПУ) в 1933 году. Интересы Шахета представляют юристы Правозащитного центра «Мемориал» совместно с «Командой 29» (неформальным правозащитным объединением юристов и журналистов).
С февраля 2017 года Георгий Шахет добивается доступа к материалам уголовного дела деда, расстрелянного на основании декрета ВЦИК от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении социалистической собственности» – печально известного «Закона о трёх колосках».
Павел Заботин
Как предусмотрено законной процедурой, Шахет подал заявление о доступе к архивам ГУ МВД по Московской области и получил отказ на основании того, что Павел Заботин не был реабилитирован. Районный и Московский городской суды подтвердили это решение. Когда же Шахет подал заявление в Московскую прокуратуру с требованием реабилитировать Заботина, прокуратура отказала, сославшись на то, что Заботина осудили не по политическим мотивам, а как обычного преступника – хотя он и был осуждён «тройкой» ОГПУ, но обвинение имело общеуголовный характер – кража стройматериалов и подделка хозяйственных документов.
Ещё во время рассмотрения первого иска Шахета в Головинском суде ГУ МВД было вынуждено частично раскрыть перед судом материалы архивного дела Павла Заботина. Из них стало известно, что он был обвинён в «предоставлении фиктивных счетов на сумму свыше 11 тыс. руб., а также хищении совместно с другими лицами 20 тыс. кирпичей и 20 ящиков стекла общей стоимостью 22 400 руб.».
«Закон о трёх колосках» рассматривал хищение государственного имущества как контрреволюционную деятельность «врагов народа». А уже первая статья российского «Закона о реабилитации жертв политических репрессий» поясняет, что политическими репрессиями считаются «меры принуждения в отношении лиц, … признанных социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам». Более того, в третьей статье закона сказано, что реабилитации подлежат все, кто был осуждён «по решениям органов ВЧК, ГПУ – ОГПУ, УНКВД – НКВД, МГБ, МВД, прокуратуры и их коллегий, комиссий, „особых совещаний“, „двоек“, „троек“ и других органов, осуществлявших судебные функции».
Для признания наличия политических репрессий необходимо, чтобы человека преследовали не потому (или не только потому), что он совершил преступление, а потому, что он якобы был социально чуждым элементом для государства, так называемым «врагом народа». Именно таким стал Павел Заботин с точки зрения государства, посягнув на государственную собственность, и именно поэтому его расстреляли. Если бы он, к примеру, украл у соседа корову, тогда отделался бы значительно дешевле – наказанием по уголовной статье, и реабилитации бы не подлежал. Но в случае Заботина, осуждённого внесудебным органом («тройкой») к совершенно безосновательному наказанию (расстрелу), факт политической репрессии очевиден.
Юристы ПЦ «Мемориал» и «Команды 29» подали иск о признании решения прокуратуры незаконным, однако Таганский районный суд Москвы отклонил и этот иск, заявив, что не имеет права вмешиваться в решения прокуратуры.
Тогда юристы решили обжаловать приговор 1933 года и подали соответствующую кассационную жалобу от имени Георгия Шахета в Московский городской суд.
Для обжалования нужен доступ к материалам дела, но пока у юристов есть только заключение, которое предоставило МВД в суд, когда юристы пытались получить такой доступ. Заключение гласит, что Заботин был осуждён за кражу стройматериалов в составе группы, как сказано в приговоре, «бывших торговцев-лишенцев».
Проанализировав декрет ВЦИК от 7 августа 1932 года, юристы пришли к выводу, что его действие распространяется только на грузы на железнодорожном и водном транспорте, а также имущество колхозов и кооперативов. Имущество, якобы украденное Заботиным, не было ни железнодорожным, ни водным, ни колхозным.
Выпущенная после принятия декрета «Инструкция по применению постановления» расширяла сферу применения «Закона о трёх колосках» и охватывала то, что вменялось в вину Заботину. Но инструкции предшествовало слово «Секретно», она не была опубликована, о ней знали только уголовно-исполнительные органы – суды, прокуратура, ОГПУ и оперсекторы.
«Можно ли расстреливать на основании тайного закона?» – это главный вопрос кассационной жалобы, на который должен ответить Московский городской суд в ближайшее время.
Поскольку все попытки получить доступ к архивным материалам дела Заботина потерпели неудачу, юристы надеются получить доступ к документам во время судебного заседания. Документы позволят выяснить, насколько обвинение Заботина является фактически обоснованным.
По материалам ПЦ «Мемориал».