«Спрятала продукты на видном месте». Голодомор в судьбах диссидентов

26 ноября в Днепропетровском национальном историческом музее имени Яворницкого откроют выставку «Подавление воли», приуроченную ко Дню памяти жертв голодоморов. Языком документов, фотографий, личных вещей она рассказывает семейные истории тех, кто пережил голод, — в 20-е, 30-е, 40-е годы. В частности, это истории днепровских диссидентов, старшие родственники которых или и они сами, в детстве, получили этот травматический опыт — голодание. Автор выставки, научный сотрудник музея Ирина Рева говорит: пережитое повлияло на мировоззрение тех людей, создавало им мотивацию оказывать сопротивление советской системе. Большинство экспонатов выставки показывают впервые.

«Он чётко пишет: Сталин знал о том, что происходит» — история репрессированного учителя

Рукопись воспоминаний Александра Евменовича Солоного — учителя из села Кринички в Днепропетровской области, репрессированного в 30-е годы, — попала к исследовательнице Ирине Реве случайно. Она рассказала: около 10 лет назад познакомилась с его правнучкой Яной. Девушка готовила домашнее задание — составляла родовое дерево — и заинтересовалась историей жизни своих предков.

Александр Солоный родился в 1911 году, учительствовал в родном селе. Пережил голод 20-х и 30-х годов, о чём позже написал в своих мемуарах, отмечает Ирина Рева.

«В своих воспоминаниях о 20-х годах он писал: село голодало, в селе открылась столовая, это Ленин нас спас от голода. Он был тогда совсем маленьким и так это воспринимал. Однако о Голодоморе 1932–33 годов уже вспоминал иначе. Там уже нет веры в „царя-батюшку“, он чётко пишет: Сталин знал о том, что происходит», — говорит Ирина Рева.

В этом году исследовательница затребовала в архиве управления СБУ Днепропетровской области уголовное дело Солоного. Выяснилось: поводом для его ареста и многолетнего заключения послужило письмо, где он открыто говорил о коллективизации и голоде.

«Он пишет письмо жене репрессированного директора школы, где излагает свои взгляды на коллективизацию, рассказывает, что когда их, учителей, отправляли в сёла забирать у людей последние продукты, он отказывался. Пишет письмо — и отправляет не жене директора, а в партийные органы. В 1938 году его арестовывают. Ему инкриминировали антисоветскую агитацию. Собственно, основой обвинения стало это одно-единственное письмо. И ещё пара учителей свидетельствовали о случае в школе, когда он сказал, что в Германии образование лучше, чем в Советском Союзе. И приговорили его к расстрелу. В деле есть его кассационная жалоба, где он просит смягчения приговора. И там же есть письмо с прошением о помиловании. Интересно, что письмо напечатано на русском языке, а рукописная подпись — на украинском: «Солоний Олександр». Ему заменили приговор на 10 лет исправительных лагерей, и он их отбыл от звонка до звонка», — сказала Ирина Рева.

«Он помнил раскулачивание, коллективизацию, Голодомор» — история диссидента Береславского

История Александра Солоного — одна из почти десятка историй людей и семей, переживших голод и репрессии в крае, которые собрала Ирина Рева. На одной из фотографий — Анна Кулибко 1900 года рождения, мать диссидента Николая Береславского. Она жила в селе Новоспасовка Бердянского района Запорожской области, пережила голод 1921-го и 1932–33 годов.

«В 1920-е годы в селе стояла Красная армия. Село голодало. Её сестра Акулина умерла в 22 года от голода. А она — выжила, потому что она тем солдатам готовила еду. Была очень красива, командир за ней ухаживал и даже хотел её забрать с собой. Но она не поехала — спряталась у брата. Она пережила и голод 30-х. Говорила, что полуживых людей вывозили на кладбище — чтобы там «доходили». Также рассказывала, что когда пришли «активисты», она спрятала продукты на видном месте. Положила в какой-то ящик, накрыла тряпьём. И спрятала в сундуке козлёнка. А он же мог замекать. Так, говорила, едва сердце не остановилось, пока шёл обыск. В селе был случай каннибализма, когда обезумевшая мать зарубила 6-летнего ребёнка», — рассказала Ирина Рева.

Её сын Николай Береславский, совершивший попытку самосожжения в знак протеста против советской власти, пережил голод 33-го, когда ему было 9 лет, добавляет Ирина Рева. Это не могло не повлиять на его взгляды и мировосприятие.

«Он помнил раскулачивание, коллективизацию, Голодомор. Вспоминал, как в 1938 году за одну ночь в их селе было репрессировано 112 человек. Он всё это помнил. Его оппозиционная деятельность по отношению к режиму совершенно понятна: пережив такой опыт, он не мог иначе», — говорит музейный работник.

На выставке в музее есть семейная реликвия Береславских — портрет Шевченко. Это репродукция картины Николая Божия, сделанная Николаем Сармой-Соколовским для Николая Береславского.

Часослов с надписью «Сталин» — история репрессированного священника

Ещё один знаковый экспонат выставки — «Часослов» с надписью «Сталин» на обложке репрессированного священника Николая Фёдоровича Авраменко (точная дата рождения неизвестна, приблизительно — 1910-е годы). Ирина Рева говорит: это был один из способов самосохранения — затаиться со своими настоящими взглядами, замаскироваться, вести двойную жизнь.

В музей эту книгу принесла внучка репрессированного Анна Зубковская. Рассказала, что её дед служил священником в церквях Таромского, Петриковки и Каменского.

«Об этом в семье не говорили. Отец Анны был партийным человеком. Но Анна много времени проводила с бабушкой и дедушкой в Каменском. Они говорили о Боге, рассказывали о Голодоморе. Её дед сидел. Это было в «хрущёвские» времена. Восстанавливал старую церковь в Каменском, у него был свой приход, работал полулегально. Но — очередная антирелигиозная волна, и было принято решение — здание церкви ликвидировать и устроить над ним показательный суд. Ему поставили требование: покаяться и публично отречься от своей веры. На суде он публично перекрестился и сказал: «Я верю в Бога и я верю, что Господь меня спасёт». И его осудили, он отбыл наказание, вернулся», — рассказала исследовательница.

Истории жителей Каменки-Старожитней

Ирина Рева собрала и несколько историй семей, которые проживали на территории старинных казацких поселений, в частности Каменки-Старожитней (сейчас в черте города — территория Амур-Нижнеднепровского района). На этом фото — Мелания Савельевна Варушко, бабушка днепрянки Елены Ткач. Она рассказывала потомкам о голоде 1920-х годов.

«В её семье было трое детей. Её отец в каком-то из 20-х годов ушёл на заработки в другое село, там он заработал мешок зерна и возвращался в Каменку, где жила семья, но пока ехал на поезде, этот мешок украли. Приезжает — встречают голодные дети, жена. Не мог пережить этого. Залез на печь и к утру умер, так рассказывала Мелания Савельевна. А семья выжила — переехала в соседнее село, поселилась у попа, работала у него, и так пережили самые трудные времена. Эта женщина говорила: „Мы три голодовки пережили“, то есть 20-е, 30-е и 40-е», — пересказала Ирина Рева.

Рукописные воспоминания о пережитом оставила своим потомкам и Зинаида Рудь-Вольга 1929 года рождения. Её отец Яков Корсун участвовал в разрушении церкви в Каменке-Старожитней. Сама Зинаида пережила голод 30-х.

«В этих воспоминаниях есть поразительный момент. Мать умерла, а отец женился во второй раз. Было ей 12 лет. И вот они с младшим братом — ушли в люди. Голодные, ищут себе работу. Кто-то из людей говорит: „Идите, я вас накормлю“. А она, как пишет в воспоминаниях, — „Я не могу незаработанное есть“. Это такое традиционное украинское сознание… Достоинство», — говорит Ирина Рева.

Воспоминания этой Зинаиды Рудь-Вольги и Александра Солоного музейщики планируют издать.

Всего на выставке «Подавление воли» в историческом музее представили десятки уникальных экспонатов — о Голодоморе-геноциде 1932–1933 годов, Голодоморах 1920-х, 1940-х годов и политических репрессиях на территории края. 26 ноября экспозицию презентуют в узком кругу историков и журналистов. Для широкой публики её планируют открыть после ослабления карантина.

Источник: Радио «Свобода»