ШЕСТИДЕСЯТНИКИ (Ш., шестидесятничество). Прекращение в середине 50-х гг. массовых репрессий и реабилитация значительной части репрессированных, непродолжительная и неглубокая критика «сверху» культа личности Сталина, частичная либерализация некоторых сфер жизни общества, прежде всего духовной, — этого оказалось достаточно для появления целой плеяды молодых деятелей искусства и литераторов, которые выступили за расширение свободы творчества, в защиту национальной культуры, против тотальной русификации, а следовательно за обновление и демократизацию социалистического общества в его идеологических рамках. После десятилетий сатанинской селекции — физического и морального уничтожения всего лучшего, что было в украинском народе — появление этого поколения кажется почти чудом. Уже в начале 60-х гг. его называли шестидесятниками — по аналогии с шестидесятниками в России XIX в., которые сеяли в народе «доброе, разумное, вечное». Шестидесятничество было характерно и для других народов Советского Союза.
Первые проявления украинского шестидесятничества ХХ в. — культурные, просветительские. Это поэзия Лины КОСТЕНКО, Василя СИМОНЕНКО, Мыколы Винграновского, Ивана ДРАЧА, Игоря КАЛИНЦА; публицистика и литературная критика (Иван СВЕТЛИЧНЫЙ, Евген СВЕРСТЮК, Иван ДЗЮБА), произведения художников (Алла ГОРСКАЯ, Панас ЗАЛИВАХА, Стефания ШАБАТУРА) и др. Действуя в рамках существующей системы, Ш. восстановили сумму социально-психологических качеств интеллигенции: естественное самоуважение, индивидуализм, ориентацию на общечеловеческие ценности, преодоление провинциальности, неприятие несправедливости, уважение к этическим нормам, к праву и законности. Используя официальные структуры, а порой игнорируя их, Ш. стихийно собирались на литературных вечерах, в путешествиях по историческим местам, в неофициальных клубах, таких как Клубы творческой молодежи в Киеве и Львове, этнографический музей Ивана Гончара , в фольклорных коллективах (хоры «Жаворонок» Бориса Рябокляча и «Гомон» Леопольда Ященко), у памятников Т. Шевченко — и это не только в Киеве.
Это было моральное, этическое сопротивление блестящей когорты талантливых личностей тоталитарному режиму. В среде шестидесятничества царила высокая культурная и моральная атмосфера, чувствительность к новым идеям. Оно противостояло как официальной тоталитарной идеологии, так и примитивизму. Оно объединяло людей разных взглядов и национальностей, которые, однако, никогда не объявляли друг друга врагами, потому что в то время всем одинаково нужна была свобода, а будущая демократическая украинская государственность представлялась вероятным гарантом такой свободы.
Эпоха старательно культивируемой безликой массы и тотального страха понемногу отступала — возрождалась Личность. «Ты знаешь, что ты — человек?» — спросил Василь СИМОНЕНКО еще в начале 60-х.
Среди Ш. практически не было откровенных противников социализма: почти все они стремились по-своему усовершенствовать его (идея «социализма с человеческим лицом»). Но всевозможные запреты на, казалось бы, вполне законную и невинную просветительскую деятельность, тем более репрессии со стороны властей за выражение своего мнения, вызвали постепенную эволюцию части Ш. в сторону ее противников. Поэзия В. СИМОНЕНКО была, возможно, первым отчетливым свидетельством этого дорастания до политических требований: «Народ мой есть. Народ мой всегда будет. Никто не перечеркнет мой народ». Нарастало понимание, что основной причиной уничтожения украинской культурной самобытности является фактически колониальное положение Украины в СССР. Первые политические требования ограничивались расширением полномочий республиканских государственных органов. За образец брали соседние страны «социалистического лагеря», где свобод было больше, чем в СССР. Подавление этих свобод в Венгрии в 1956 и в Чехословакии в 1968 г. также проясняло мировоззрение Ш.
Чтобы избежать обвинения в подпольной деятельности, Ш. не создавали документально оформленных организаций. В литературе самиздата, которую интенсивно изготавливали и распространяли Ш., преимущественно не ставился вопрос об изменении строя и национальной независимости, хотя чаще всего именно это имелось в виду. Но это, однако, не спасло Ш. от репрессий. Власть понимала, что шестидесятничество — это среда, в которой формируется политическая оппозиция. И она прибегла к испытанному методу — нанесла превентивный удар.
Но первая волна арестов в августе – сентябре 1965 г. вместо того чтобы запугать Ш., вызвала целую волну смелых протестов. Подсудимым бросали цветы, у судов толпы скандировали «Слава!». Собирались подписи в защиту арестованных, возник термин «подписанты». Первой открытой акцией протеста против арестов Ш. было выступление Ивана ДЗЮБЫ 4.09.1965 на премьере фильма «Тени забытых предков» С. Параджанова. Кто активнее всех защищал арестованных, тот сам подвергался репрессиям: исключение из вузов, из аспирантуры (В. СТУС), увольнение с работы (М. КОЦЮБИНСКАЯ, Ю. БАДЗЁ, С. КИРИЧЕНКО), снятие с защиты диссертаций (Е. ПРОНЮК), запрет печататься десяткам творческих людей. В 1967 г. В. ЧОРНОВИЛ составил книгу материалов об арестованных Ш. «Горе от ума (Портреты двадцати „преступников“)» , которая вывела украинское движение на мировые просторы: мир узнал об Украине, которая борется, и стал ей помогать через вещание радио «Свобода» , протесты демократической общественности Запада, официальные запросы политиков, которые были названы властями СССР «вмешательством во внутренние дела».
Ш. апеллировали к внутреннему законодательству, ссылались на в целом демократические конституции СССР и УССР, все чаще — на международные правовые документы, прежде всего на Всеобщую Декларацию прав человека ООН . Так, за обращение граждан СССР в Комитет ООН в Харькове были осуждены Г. Алтунян, А. Левин, В. Недобора, В. Пономарев. Сложилась парадоксальная ситуация: Ш. защищали закон от власти, а власть новыми и новыми репрессиями пыталась доказать, что нарушений прав человека в СССР нет!
Арестанты 1965 года принесли новый дух в мордовские, а затем в пермские политические лагеря . Они и там продолжали борьбу за права человека. Их как своих наследников радостно приветствовали уцелевшие борцы за свободу Украины предыдущего поколения — повстанцы УПА, которые честно досиживали свои 25-летние сроки и были в лагерях самыми авторитетными людьми. Понятие «узник совести» приобрело реальный смысл: редко кто топтал собственную совесть, чтобы купить свободу.
Отчетливые тенденции в среде Ш. — национал-коммунизм, проявившийся в высокоинтеллектуальной работе И. ДЗЮБЫ «Интернационализм или русификация?» , и интегральный национализм блестящего публициста В. МОРОЗА. Но эти тоталитарные направления, характерные для прошлых десятилетий, которые уже заводили украинский народ в тупик истории, в 60-х гг. оказались неперспективными. Несколько особняком стоит народный социализм подпольной организации «Украинский национальный фронт» (лидер Дмитрий КВЕЦКО, журнал «Воля и Родина» ).
Основное же течение Ш. наиболее ярко проявилось в подцензурном машинописном журнале «Украинский вестник» (1970-1972, редактор В. ЧОРНОВИЛ). Оно характеризовалось сочетанием борьбы против национального угнетения с борьбой за права человека. Этот журнал, а также интенсивно производимый самиздат, фактически превратились в организационную инфраструктуру движения сопротивления. Круг причастных к распространению подцензурной литературы становился все шире. Украинский самиздат пересекал границы. Он звучал по радио «Свобода» , выходил на других языках. Он расшатывал тоталитарное государство, портил его международную репутацию, оно не выдерживало идеологической, экономической и военной конкуренции с демократическим Западом и вынуждено было втягиваться в процесс «разрядки». И оно нанесло второй, более жестокий удар, который проявился в новых арестах интеллигенции 12.01.1972 и в последующие месяцы (т. н. вторая волна арестов ).
ЦК КПСС 28.06.1971 принял тайное постановление «О мерах противодействия нелегальному распространению антисоветских и других политически вредных материалов». Политбюро ЦК КПСС 30.12.1971 постановило начать всесоюзную кампанию против самиздата с целью разрушить инфраструктуру его изготовления и распространения. Для украинского движения сопротивления был разыгран отдельный, «шпионский детектив». 4.01.1972 на границе в Чопе был задержан гражданин Бельгии турист Ярослав Добош (см.: «Дело Добоша» ), член «Союза Украинской Молодежи». Он после надлежащей «обработки» показал, что встречался во Львове и в Киеве и «обменялся информацией» с несколькими Ш. Примитивная авантюра со «шпионскими страстями» закончилась пресс-конференцией Добоша 2 июня, после чего его выдворили за пределы СССР. Никому из арестованных не инкриминировали «измену родине», только «антисоветскую агитацию и пропаганду» (ст. 62 УК УССР). Но на этот раз почти все ведущие деятели шестидесятничества получили максимальный срок — 7 лет заключения в лагерях строгого режима и 5 лет ссылки — и были этапированы за пределы Родины — в лагеря Мордовии и Пермской обл., затем в ссылку в Сибирь и в Казахстан. Самые упорные были заключены в психбольницы. Список арестованных достиг сотни человек. За этим стояли тысячи обысков; десятки тысяч людей были терроризированы допросами.
Общественная атмосфера после 1972-го, в отличие от 1965, была удручающей. Единичные попытки протестовать против арестов пресекались жесточайшим образом (В. ЛИСОВОЙ, М. ЛУКАШ, Г. СНЕГИРЁВ). Всех, кто не давал показаний против арестованных и проявлял малейшие признаки сочувствия к ним, увольняли с работы, выбрасывали из очередей на квартиры, их самих или их детей не допускали к высшему образованию или исключали из институтов, им закрывались любые возможности служебного роста и творческого обнародования (печать, выставки и т.д.). Кто из Ш. хотел выжить — должен был унизительно каяться (Зиновия Франко, Мыкола ХОЛОДНЫЙ, Леонид Селезненко, Василь Захарченко), другие — лицемерно писали пасквили на своих недавних друзей или заграничных «украинских буржуазных националистов — наемников иностранных разведок», выжимали из себя фальшивые оды в честь душителей своей родины (Иван ДРАЧ, Дмитрий Павлычко), отдельные не выдерживали удушливой атмосферы и падали духом (Григорий Чубай), накладывали на себя руки (Григор Тютюнник), самые стойкие — надолго уходили во «внутреннюю эмиграцию» (Лина КОСТЕНКО, Михайлина КОЦЮБИНСКАЯ, Валерий Шевчук), или же действительно эмигрировали в Россию (Лесь ТАНЮК, Павло Мовчан). Как возрождение 20-х годов называют расстрелянным, так возрождение 60-х гг. справедливо называют удушенным. Так власть окончательно развеяла иллюзии Ш. относительно возможности взаимопонимания с ней: она и впредь оставалась враждебной человеку, тем более национально сознательному украинцу.
Физически разгромив Ш., власть стремилась полностью ликвидировать языковую, культурную и историческую национальную идентичность Украины. Делалось это через уничтожение украиноязычной системы образования, газет и журналов, через политические чистки. Вследствие этого огромные массы украинского населения в своем национальном и человеческом самосознании опустились ниже нуля: они стали стыдиться и чураться своего украинства. Стало очевидным: в коммунизм вступить украинцем было невозможно в принципе. Еще одно такое поколение — и спасать Украину уже было бы некому и не для кого...
Однако аресты Ш. 1972-73 гг. не положили конец этому яркому явлению: они продолжили свою борьбу и в неволе, создавая и там самиздат, борясь за статус политзаключенного , защищая свою честь — а значит и достоинство целой нации. В частности, по инициативе «зэковского генерала» В. ЧОРНОВОЛА, они отмечали 12 января — День украинского политзаключенного — голодовками и протестами. Их радостно, как своих наследников, поддержали уцелевшие повстанцы УПА, которые честно досиживали 25-летние сроки и пользовались в лагерях авторитетом самых стойких борцов. Ш. подружились с представителями других народов СССР и вместе с ними проводили акции протеста. Впоследствии, в конце 80-х, они продолжили выработку общей тактики борьбы на Совещаниях представителей инициативных групп национально-демократических движений народов СССР .
Ш. заслужили моральную поддержку демократического мира. Ведь мир уважает страны, которые проявили себя духовными свершениями. Это Ш., а через 5 лет после их ареста Украинская Хельсинкская Группа , поставили украинский вопрос в контекст противоборства тоталитарного СССР и демократического Запада — и вместе с ним, Западом, одолели Империю Зла, завоевали свободу и независимость. Еще в 1981 году известный исследователь политической мысли Иван Лысяк-Рудницкий отметил:
„...подтвержденная фактами значимость украинских диссидентов не вызывает сомнений. Жертвенность этих храбрых мужчин и женщин свидетельствует о несокрушимом духе украинской нации. Их борьба за человеческие и национальные права согласуется с тенденцией мирового общечеловеческого прогресса в духе свободы. Украинские диссиденты верят, что правда свободы победит. Тем, кому посчастливилось жить в свободных странах, не пристало верить меньше”.
Те из Ш., что возвращались из неволи, а то и находясь в неволе, снова включались в борьбу как члены УХГ, получали новые сроки заключения уже как «особо опасные рецидивисты».
Ш. по сей день являются активными общественными и политическими деятелями с высоким моральным реноме. Их произведения являются высшими образцами проявления национального духа второй половины ХХ в. Движение Ш. засвидетельствовало непрерывность стремлений украинского народа к свободе: они в новых формах продолжили благороднейшие традиции украинского национально-освободительного и правозащитного движения.
Начиная с 1992 г. в Киеве по инициативе Н. СВЕТЛИЧНОЙ создается Музей шестидесятничества, совет которого возглавляет М. ПЛАХОТНЮК. Музей, не имея собственного помещения, уже ведет большую просветительскую работу.
Василь Овсиенко. Харьковская правозащитная группа