Интервью Алексея Поликарповича ЗУБА
В.В.Овсиенко: 21 января 2001 года на Софийской площади, в ознаменование годовщины Соборности, Василий Овсиенко записывает беседу с господином…
А.П.Зуб: Зуб Алексей Поликарпович, председатель Ялтинской организации Украинской Республиканской партии. Я родился в Украине, в Донецкой области, в Константиновском районе, в селе Яблоновка 26 марта 1936 года. Окончил школу в 1953 году в этом селе, рядом у нас десятилетка была. У меня с шестого класса была мечта после школы стать моряком. Я морем заболел, как тот Робинзон Крузо, — этот фильм я увидел ещё в детстве и мечтал стать моряком. Но так сложилось, что я стал военным моряком. В 1953 году я начал поступать в Севастопольское высшее военно-морское инженерное училище подводного плавания. Но я тогда был наивным, я не знал, что это училище было полу-, не полу-, а секретное, и туда меня не приняли, мандатную комиссию я не прошёл. Потому что я не по своей воле находился на территории, оккупированной немецкими войсками. По этой причине меня не приняли. Но я был не то чтобы упрямый, а такой смелый, волевой. Я не поступил в этом году, так решил в следующем году поступать. Но я не знал, что мандатную комиссию не прошёл. Но уже после смерти Сталина наступила оттепель, и я прошёл. А учился я хорошо...
В.О.: В каком году Вы прошли?
А.Зуб: Я поступил в 1955-м. На третий год. Три года поступал в это военное училище, и только с третьего раза поступил. А когда я не смог поступить, то пошёл работать в шахту. Мои родители были крестьянами, а потом стали шахтёрами. У меня, наверное, гены от родителей, романтиком я был. Пошёл в Донецке в шахту, мне было 17 с половиной, нет, уже 18 лет. Думаю, поработаю, а потом снова в военное училище буду поступать. Работал в шахте забойщиком рядом с профессиональными шахтёрами. В лаве 60 сантиметров. Я молодой был, но здоровый парень...
В.О.: А где именно эта шахта?
А.Зуб: В Донецке, шахта, если не ошибаюсь, имени Горького. Я там проработал месяца три. Там меня ранило, большой кусок породы придавил мне ногу. А потом на шахту пришёл вызов из училища, чтобы я приезжал сдавать экзамены, и я поехал. Успешно сдал экзамены и прошёл в то училище в Севастополе. За пять с половиной лет окончил его. Каждый год у нас были месячные отпуска, каждый год нас посылали на все флоты на стажировку. Я был и на Тихом океане во Владивостоке, и на Северном флоте, и на Чёрном море, и на Балтийском флоте проходил практику-стажировку как курсант военного училища. Окончил училище в 1960 году.
Где-то на пятом курсе мне предлагали вступать в Коммунистическую партию. Я отказывался, говорил, что я не готов, не готов. Нам сказали: если вы придёте на военные корабли, то мы пришлём вам рекомендации, чтобы вас там сразу приняли.
Меня направили в город Полярный, Мурманская область, на подводную лодку заместителем механика, командиром электромоторной группы. Я там начал службу. Где-то через полгода меня, ну, не насильно, а приняли в партию. Рекомендации пришли из Севастопольского училища. В то время не быть членом партии — это работать против себя: карьеры никакой не будет, и таких дураков не было.
В.О.: Это понятно.
А.Зуб: Вступил, но у меня ещё немного была вера, что можно от партии добиваться правды, справедливости. Я уже на первых шагах своей службы увидел очень-очень много недостатков. А недостатки какие? Я за полтора года службы на Северном флоте был свидетелем гибели шести подводных лодок. Аварии были и за время службы, и когда я был на стажировке. На Балтике в Таллинне на острове я видел лодку, рассечённую эсминцем пополам. Аварий было очень-очень много. В 1955 году я был свидетелем гибели линкора «Новороссийск». Но это отдельная тема. Я в своей книге об этом написал.
В.О.: Нас больше интересует Ваша биография как диссидента.
А.Зуб: Как диссидента? Рассказываю дальше. Я с шестого класса вёл дневники. Я очень любил литературу, поэзию. И политикой занимался, наверное, с шестого класса. Начал с шестого класса писать статьи в газеты о недостатках в селе. Одну статью напечатали. А впоследствии я стал журналистом, сейчас я корреспондент газет «Самостоятельная Украина», «Крымская светлица», «Флот Украины». Но как я дошёл до этого? Когда я начал службу как старший инженер-лейтенант на Северном флоте на большой океанской лодке, я увидел много недостатков в военно-морских силах Советского Союза. А недостатки в чём заключались? Штурмовщина. Моряки работали на износ. Корабли выходили в море, приходили из моря… Было много недостатков в организации службы, и поэтому подводные лодки гибли. Я задумался, почему. Почему так много аварий? Я одну аварию анализировал и сам пришёл к выводу: только из-за недостатков службы гибли лодки. Отношение к человеку, к военному моряку очень плохое. Он служил на износ, работал на износ.
Пришла одна лодка с моря. Она там где-то полмесяца выполняла задание. Были поломки в механизмах. Весь экипаж отправили в казарму, а пятерым-шестерым морякам дали приказ отремонтировать. И вот они целую ночь ремонтировали. Понятное дело, что пришедшим с моря не дать отдохнуть — это очень плохо. Они отремонтировали, но забыли выключить электрическое сопротивление, которое нагревалось. В восемь часов пришла вся команда, начали военную службу с поднятия флага... И не увидели, что там электрическое сопротивление так нагрелось, что случился пожар. Загорелся первый отсек. От пожара в первом отсеке сдетонировали торпеды — шесть торпед. Эту большую лодку разнесло. Взрыв страшный, лодку разнесло по всему городу. Рядом другая лодка стояла — пол-лодки оторвало.
Вот такие недостатки в службе, вот такие аварии заставляли меня думать и записывать в дневниках. Эти мои дневники попали в КГБ. Я наивный был, открытый, а когда дневники попали в КГБ, к начальнику политотдела, я понял, что за мной следили.
Настала партийная конференция. Была она в городе Полярном, на четвёртой эскадре подводных лодок, в 1964 году. Я, молодой офицер, уже полгода был членом партии. Не выдержал, поднял руку и выступил с трибуны со смелой критикой. Я был наивный, я не знал, что меня за эту критику могут расстрелять, в сибирский лагерь отправить. Я сказал главное: что однопартийная система себя исчерпала, нужна двухпартийная. Тишина в зале. Начал рассказывать о недостатках. Почему они есть? Потому, что очень плохая организация службы. Замполитов много, на каждой лодке, но они не в состоянии улучшить службу, избежать аварий, они даже вредили своими действиями. Вот мы новую лодку испытывали, и замполит дал команду: «Давайте досрочно закончим испытания». А досрочно — это значит два месяца без выходных. В пять часов утра вставали, в 11 вечера возвращались с моря. Мы были в Таллинне, но не увидели Таллинна, его красоты. Мы переутомились. И это привело к тому, что моряк заснул в шестом отсеке и сжёг большой подшипник Митчелла. Лодка вышла из строя, её снова вернули в док на ремонт. Вот к чему приводила штурмовщина, вот к чему приводили эти коммунисты, замполиты: «Досрочно ко дню рождения Ленина». Ну, смешно! Вот об этом я рассказал на конференции.
После конференции ко мне сразу другое отношение. В КГБ начали вызывать. Потом мне начали предлагать психбольницу, неврологический госпиталь. Но я чувствовал себя здоровым. Я согласился. Меня не заставляли. Говорят: «Надо подлечиться, может, у тебя что-то с психикой». Я должен был подчиниться, но сказал: «Хорошо, я добровольно пойду на проверку, пожалуйста». Врач-капитан отвёз меня в госпиталь в Североморск. Я был там, наверное, недели три. Мне подсказали, чтобы я никаких лекарств не принимал и от уколов отказывался. Я это выполнял.
Там со мной лежал моряк-молдаванин, он мастер спорта по борьбе. Я у него спросил: «Как ты сюда попал?» Он мне говорит: «Я симулирую, я не хочу служить. Для меня четыре года службы на крейсере — это каторга, я же хочу спортивную карьеру, я же борец, я же молодой парень, я тут погибну». Спрашиваю: «А как ты сюда попал?» Говорит: «Я в матросском кубрике был, заходит офицер, а я головой о стенку начал биться, и меня забрали». — «Ну и как?» — «Да обещают списать меня». Такое я увидел.
Через три недели вызывает меня начальник госпиталя — полковник. Он тоже с Донбасса — земляк мой. Обнял меня: «Алексей Поликарпович, ты в рубашке родился». — «Как это в рубашке? Я знал, что я здоров, я знал, что через две-три недели вы меня выпишете». — «Да нет, уважаемый, ты молодой, наивный. Если бы Хрущёва не сняли, ты бы отсюда не вышел. Тебя бы тут кололи, таблетками кормили». Я только после этого понял, какой Дамоклов меч висел над моей молодой головой — неразумной, наивной, но патриотичной головой. У меня слёзы выступили. Я обнял его, он меня обнял. Попрощались мы.
В.О.: Это был октябрь 1964 г., когда Хрущёва сняли?
А.Зуб: Да. Октябрь — ноябрь.
В.О.: А дальше какова была Ваша судьба?
А.Зуб: А дальше я решил так: военная карьера моя уже закончилась. Но мне тогда было 28 лет. Думаю, диплом инженера-механика есть, я сам крестьянин, я шахтёр — так буду работать на государство, на народ, я этому жизнь посвящу и буду счастлив.
Но, Боже мой! Приехал на Украину, в село. Думаю, здесь же моя земля. Хотел в колхозе работать по своей профессии. Взял меня председатель колхоза механиком автогаража. Я поработал, показал себя хорошо, и он говорит: «Ты можешь быть главным механиком колхоза». Я согласился — и тут я себя погубил. Потому что главный механик колхоза — это номенклатурная единица. Председатель говорит, что для этого надо поехать к секретарю райкома партии и согласовать. Садимся в «Волгу», едем — и я снова оказался наивным. Приезжаем к секретарю райкома, он спрашивает: «А за что вас уволили с военно-морской службы?». Я говорю: «За критику». — «За какую критику? За клевету на партию и на власть вам кирку и лопату — и никакой руководящей должности! До конца своей жизни вы должны искупать свою вину перед партией и властью». После того меня уволили с должности механика автогаража. Председатель колхоза говорит: «По указанию секретаря райкома я не имею права тебе дать никакой руководящей должности, работай рядовым колхозником». Я волевой. Имея диплом инженера-механика, высшее образование, я взял лопату и на следующий день вышел работать в колхозе.
Так я работал месяц-два, потом решил переехать в другое место, спрятаться от этих секретарей райкомов, которые пристально следили за мной, чтобы не дать мне нигде никакой должности. Поехал в город Краматорск, устроился инженером-электриком в совхозе «Весёлый». Секретари райкомов-обкомов узнали, что я офицер, уволенный из рядов партии за клевету на политику партии и власти — тоже уволили меня с работы. После этого я поехал в Ялту. В Ялте я устроился на буксире электриком. Потом меня поставили электромехаником. А этот буксир ходил по Чёрному морю, и понятное дело, что он далеко не ходил, и дорога мне была закрыта. Я был хороший специалист, инженер-механик, я мог бы ходить за границу, но я и мысли такой не допускал, меня не могли поставить на такую работу.
Ещё такой пример приведу. Когда я работал в ялтинском морском порту электромехаником, меня один уговорил пойти работать воспитателем в ГПТУ по военной части. Я пошёл туда, там был полковник, я ему сказал, что я исключён из партии, с такой формулировкой. Он говорит: «Ты скрой это, и мы тебя устроим. Ты молодой, хороший, ты спортом занимаешься, в шахматы играешь, ты молодёжи очень нужен, ты патриот государства — давай!» Я поддался на его уговоры и меня взяли, но ровно через полгода и там меня коммунисты достали, и там секретарь горкома позвонил замполиту ГПТУ, говорит: «Слушайте. У вас там Зуб Алексей Поликарпович, он исключён из партии за клевету, гоните его». Вызывает меня на второй день замполит ГПТУ, Удовенко Ольга, она сейчас депутатом Автономной Республики Крым работает. Вызывает и говорит: «Алексей Поликарпович, или пишите заявление по собственному желанию уволиться, или мы вас переведём слесарем или сторожем, Вам нельзя воспитателем работать». Вот такие дела.
Я тридцать лет, до самой перестройки, как перекати-поле, прятался от секретарей райкомов, горкомов, которые пристально следили за мной, чтобы я далеко не уехал, чтобы не занял какую-нибудь руководящую должность. А у меня диплом механика. Сейчас я уже много опыта набрался, я мог книги писать, статьи писать, я и писал, но писал не под своим именем — под моим меня боялись печатать. И хорошие статьи были. Я был как эти наши политзаключённые Овсиенко Василий, как Лукьяненко, которые в лагерях сидели, а я был на свободе, но я был лишён гражданских, политических прав. Я не мог участвовать в выборах как кандидат любого уровня — ни городского, ни поселкового совета, потому что был партийный надзор, они сразу узнавали — ага, Зуб, это клеветник на политику партии, он опасен. Если он в 1964 году заявил, что однопартийная система исчерпана, то всё понятно.
Поэтому я со слезами на глазах встретил решение сессии Верховного Совета бывшего СССР, когда была ликвидирована статья шестая Конституции СССР, где была записана руководящая, организующая роль КПСС. Я будто заново на свет родился, я от радости плакал, что осуществилась моя мечта.
Когда началась перестройка, я активно в неё включился. Но тут снова те же коммунисты. Я создал первое в Ялте неформальное объединение «Добрая воля». Ещё до возникновения «Руха». А потом я искал руководителей «Руха» в Киеве, чтобы объединиться, чтобы сделать «Добрую волю» ячейкой Руха. Но коммунисты тут как тут. Перестройка хорошая, Зуб активный политический деятель, но кто он? Он клеветник на партию, на власть. И снова мне ставили подножки.
В.О.: Ну, а теперь Вы в каких-то политических организациях?
А.Зуб: Я создал в Ялте первое неформальное объединение «Добрая воля», но коммунисты раскололи эту «Добрую волю», облили грязью. После этого в 1992 стал членом УРП, когда она была создана. Меня избрали председателем городской организации УРП, и я до сих пор председатель. Я корреспондент газет «Самостоятельная Украина», «Крымская светлица», «Флот Украины». Я участвовал во всех съездах Украинской Республиканской партии, последний раз был на 11-м съезде.
Я ещё хочу сказать, что я рад, я счастлив, что принимаю активное участие в событиях, что чувствую себя человеком, гражданином независимой Украины, что у меня есть права, свободы независимого государства, которых я был лишён при власти коммунистической партии, при тоталитарном режиме. Мне уже 65 лет, но я чувствую себя хорошо. Утром в Ялте меня могут видеть на роликовых коньках — от одного пляжа до другого я разминку делаю, как спортсмен. Плаваю — морж. Круглый год плаваю в Чёрном море по утрам. Берегу своё здоровье для государства, для возрождения независимой Украины. Крым — это особый регион, и это особый разговор. Крым надо защищать всей Украине. Там есть свои проблемы. Какие? Власть не исполняет Закон и Конституцию, статьи Уголовного кодекса.
В.О.: А я хотел бы, чтобы Вы назвали свой адрес и телефоны, если есть.
А.Зуб: Пожалуйста. Город Ялта, улица Пальмиро Тольятти, дом 8, квартира 15. Телефон: 31-65-13.
В.О.: А почтовый индекс?
А.Зуб: 98600.
В.О.: Спасибо.