Господа, обращаюсь к Вам как член Украинской Общественной Группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений с 18 ноября 1978 года, чтобы напомнить, что правозащитное движение в Украине имеет глубокие корни и добрые традиции.
Идею прав человека украинские мыслители высказывали еще в XIX в., в неявной форме она стала важной составной частью Конституции УНР 1918 года. Но движение, которое сознательно поставило целью добиваться признания прав человека государством, то есть узаконивания прав человека, &ndash явление, возникшее только в 60-х гг., в период хрущевской «оттепели». Поскольку «сталинская», а затем «брежневская» Конституция СССР содержала ряд статей, провозглашавших свободу слова, собраний, вероисповедания и т. п., правозащитники пытались использовать это обстоятельство, требуя соблюдения Конституции. Со временем правозащитники все больше ссылались на международные документы по правам человека.
Есть такая книга: Данилюк Юрий, Бажан Олег. Оппозиция в Украине (вторая половина 50-х &ndash 80-е гг. ХХ в.). &ndash К.: Ридный край, 2000. &ndash 616 с. На ее обложке изображена книга с надписью «Конституция». Она раскололась от удара молнии. Абсолютно ложная идея. Как Иисус Христос пришел не нарушить Закон, а исполнить его (Мф. 5:17), так и правозащитники не разрушали, а защищали Закон от государства. По сути, нам и сейчас приходится делать то же самое: защищать Закон от посягательств государства.
Правда, перечень прав, которые теперь нарушаются чаще всего, несколько изменился. Так, теперь у нас есть свобода передвижения (свободный выезд из Украины и въезд в нее), соблюдается свобода объединений (создание общественных и политических организаций), свобода слова: становись на самом видном месте и мели, что хочешь, «і ніхто не поведе тебе в кайданах» (Т. Шевченко).
Круг правозащитников 60-х годов &ndash это молодые интеллигенты, которые после массовых сталинских репрессий и голода «наросли з малих худеньких матерів в саду порубанім» (М. Винграновский). Это были люди разных мировоззренческих, философских и политических ориентаций, но их объединяло стремление свободно выражать свои взгляды. В движении за права человека царила высокая культурная и нравственная атмосфера, доброжелательность и сочувствие, искренность, дружеская любовь и взаимное уважение, в частности, уважение к таланту. Поэтому правозащитное движение в Украине объединило как ряд течений (национально-освободительное движение, общедемократическое, религиозное, социально-экономическое или рабочее, борьба за право на эмиграцию), так и блестящую плеяду выдающихся Личностей (Левко Лукьяненко, Иван Свитлычный, Михаил Горынь, Иван Дзюба, Евгений Сверстюк, Вячеслав Черновил, Оксана Мешко, Нина Строкатая-Караванская, Василий Стус, Николай Руденко, Петр Григоренко, Мустафа Джемилев, Иосиф Зисельс, Зиновий Красивский, Василий Романюк &ndash будущий Патриарх Владимир и другие). В нем находили себе место украинцы и евреи, верующие разных конфессий и атеисты, националисты и национал-коммунисты, социал-демократы и анархисты. Они никогда не объявляли друг друга врагами, потому что в то время всем одинаково нужна была свобода, а государственная независимость Украины представлялась вероятным гарантом такой свободы. Узок был этот круг. «Бо мало нас. Дрібнесенька щопта. Лише для молитов і всечекання» (В. Стус). Но он засвидетельствовал непрерывность стремлений украинского народа к свободе.
Чтобы избежать обвинений в подпольной деятельности, правозащитники 60-х годов не создавали документально оформленных организаций. Их ячейки действовали на основе межличностных контактов (дружеских, семейных и профессиональных). Но это, однако, не спасло их от репрессий. Потому что, как выразился однажды Евгений Сверстюк, когда вместе сходится так много таких умных, талантливых, славных людей, то что-то из этого будет. Это понимала и власть: в этой среде формируется политическая оппозиция. Она сама подтолкнула инакомыслящих от коммунизма (можно сказать, диссидентов или ревизионистов) в стан своих непримиримых врагов, арестовав в августе &ndash сентябре 1965 года более двух десятков человек. 21 человек был приговорен к небольшим &ndash по сравнению с привычными сталинскими &ndash срокам заключения (самый большой &ndash 6 лет).
Эти не слишком жестокие репрессии возбудили интерес общества к арестованным и к проблемам, которые они поднимали. Поднялась целая волна протестов. Были собраны сотни подписей в поддержку арестованных (здесь отличилась Лина Костенко), возник термин «подписанты». Это сейчас сбор подписей &ndash обычное дело. А тогда за свою подпись приходилось отвечать потерей работы и любых жизненных перспектив. Под судами во Львове толпы скандировали «Слава!», подсудимым бросали цветы. Такие действия уже носили характер организованного правозащитного движения. К концу 60-х годов самиздат фактически стал организационной инфраструктурой движения сопротивления, особенно с появлением журнала «Украинский вестник» (1970–72, редактор В. Черновил).
Первым открытым протестом против арестов было выступление Ивана Дзюбы 4 сентября 1965 года на премьере фильма «Тени забытых предков» Сергея Параджанова в кинотеатре «Украина» в Киеве. Его поддержал Вячеслав Черновил, а Василий Стус неожиданно призвал встать тех, кто против возрождения сталинизма. Последствия этого вставания известны: исключение из институтов, из аспирантуры, увольнение с работы, запрет на любое обнародование произведений, а впоследствии и аресты.
Примем во внимание: в Москве первая большая демонстрация в защиту прав человека состоялась 5 декабря 1965 года на Пушкинской площади.
Арестанты 1965 года принесли в политические лагеря новый дух. Они наладили выход информации из зон о фактах нарушения прав человека. С тех пор вся история концлагерей &ndash это протесты против нечеловеческих условий содержания, борьба за элементарные человеческие права политзаключенных, поиски способов передать на волю информацию об этой борьбе &ndash с большим риском быть дополнительно наказанным. Потому что ни одна акция протеста, в том числе забастовки, длительные голодовки, не давали положительного результата, если протестующих не поддерживали зарубежные правозащитные организации или зарубежные политики, если о них не говорили зарубежные радиостанции. Это воистину драматическая и героическая история, связанная со страданиями как самих заключенных, так и их семей, однако редко кто из них становился на колени. Понятие «узник совести» обрело реальный смысл: каждый мог выйти на волю досрочно, растоптав собственную совесть, то есть написав «покаянное» заявление, рассказав все о себе и других людях, донося на ближнего. Но таких «покаявшихся» были единицы. Надо отдать должное КГБ: кадры в концлагеря он подбирал высококачественные. Не то, что в сталинские времена, когда истреблялись целые категории населения: «Вали кулем, а там разберем». Силы духа узникам совести придавала моральная поддержка свободного мира, украинской диаспоры, присутствие в лагерях признанных моральных авторитетов &ndash последних из повстанцев УПА, 25-летников, которые также были участниками восстаний политзаключенных в начале 50-х гг. С ними младшее поколение быстро нашло общий язык. Здесь сидели представители других порабощенных народов, в глазах которых украинцы имели заслуженную репутацию самых стойких борцов за свободу.
Начиная с 12 января 1972 года в Украине было арестовано около ста человек, проведены сотни обысков, тысячи людей были терроризированы допросами в качестве свидетелей, выброшены с работы, из вузов. На этот раз почти все ведущие деятели получили максимальный срок &ndash 7 лет заключения в лагерях строгого режима и 5 лет ссылки. Самые упорные, кто не давал никаких показаний, были отправлены в психиатрические больницы. Они оказались в самом тяжелом &ndash абсолютно бесправном (хуже смерти!) &ndash положении.
Общественная атмосфера 1972 года, в отличие от 1965-го, была удручающей. Юридически уголовные, но осужденные за «особо опасные государственные преступления», правозащитники развернули борьбу за Статус политзаключенного. Поскольку власть реагировала на выработанный в 1974 году проект Статуса политзаключенного лишь дополнительными репрессиями, то с 1977 года заключенные начали переходить на него явочным порядком: бастовали, объявляли голодовки по поводу лишения свиданий, срывали нашивку с фамилией, отказывались носить лагерную одежду (известная «холодовка»: сидели в карцерах в одном белье). Отдельные узники совести проводили в карцерах, помещениях камерного типа (ПКТ), на тюремном режиме, голодая, чуть ли не половину своего срока (например, Вячеслав Черновил, Василий Лисовый, Василий Стус, Зорян Попадюк). Образцы героической стойкости демонстрировали женщины-политзаключенные Стефания Шабатура, Надежда Свитлычная, Ирина Калинец, Ольга Гейко &ndash ведь перед ними были живые примеры оуновок-подпольщиц Ирины Сенык, Оксаны Попович, которые были уже заключены во второй раз, 25-летниц Катерины Зарицкой, Дарки Гусяк, Галины Пальчак.
С начала 70-х гг. голодовками протеста и заявлениями отмечали День советского политзаключенного 30 октября, День украинского политзаключенного 12 января (аресты 1972 года), День памяти жертв красного террора 5 сентября (декрет Совнаркома 1918 года), День прав человека 10 декабря.
В лагерной борьбе против общего врага вызревала настоящая межнациональная солидарность. В совместных акциях протеста принимали участие общины украинцев, евреев, армян, литовцев, эстонцев, латвийцев, молдаван, грузин, российских демократов. Хорошо это засвидетельствовал в книге «Украинские силуэты» Михаил Хейфец. Этот опыт и эта личная дружба очень пригодились в конце 80-х годов для разрушения всем ненавистной «Империи Зла».
Власть была уверена, что после «покоса» молодой украинской интеллигенции в 1972–1973 году не будет иметь никаких хлопот с «украинским буржуазным национализмом» лет 10–15. Подписывая 1 августа 1975 года Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), брежневское руководство вовсе не собиралось соблюдать «третью корзину» (раздел III &ndash права человека раздел I &ndash закрепление границ, сложившихся в результате Второй мировой войны, где Украине места не было раздел II &ndash статус наибольшего благоприятствования в торговле). Но поскольку этот Акт приравнивался к национальному законодательству, его подписание означало, что открываются юридические возможности легально и совершенно законно бороться с нарушениями прав человека, опираясь на внутреннее и международное право. Первым это осознал профессор Юрий Орлов. 12 мая 1976 года по его инициативе московские правозащитники создали Московскую общественную группу содействия выполнению Хельсинкских соглашений. Итак, Хельсинкский акт был задуман как межгосударственный, а Юрий Орлов предложил прочитать его в человеческом измерении, повернуть его на защиту прав человека. Это была гениальная догадка, которая спасла сам Хельсинкский акт и привела к идеологическому поражению СССР, а затем и к краху «Империи Зла» &ndash всего через полтора десятилетия.
Правозащитники, по выражению Андрея Амальрика, совершили революционный переворот в сознании терроризированного за предыдущие десятилетия населения: в несвободной стране они начали вести себя как свободные люди. Они потребовали признания прав человека государством, то есть их узаконивания, и явочным порядком начали осуществлять конституционные права (свободу слова, печати, демонстраций, ассоциаций и др.), то есть понимать законы так, как они написаны.
В обществе появилось независимое общественное мнение. Отныне демагогия о «вмешательстве во внутренние дела СССР», когда речь шла о нарушении элементарных прав человека, становилась несостоятельной.
Второй, по инициативе писателя и философа Николая Руденко, 9 ноября 1976 года была создана Украинская общественная группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений. Хельсинкское движение быстро стало международным: 25.11.1976 Хельсинкская группа была создана в Литве, 14.01.1977 &ndash в Грузии, 1.04. &ndash в Армении. Еще с сентября 1976 года в Польше действовал Комитет защиты рабочих, преобразованный позже в Комитет общественной защиты, в январе 1977 &ndash группа «Хартия-77» в Чехословакии. В США была создана специальная комиссия Конгресса.
Что особенно важно, Украинская Хельсинкская Группа в эпоху краха мировой колониальной системы напомнила миру о существовании порабощенной Украины, которая борется за независимость. Группа подняла вопрос о признании Украины мировым сообществом, прежде всего, чтобы Украина была представлена на следующих совещаниях СБСЕ отдельной делегацией. Это была гениальная догадка: поставить украинский национальный интерес на международную правовую основу, в контекст противоборства демократического Запада с тоталитарным СССР. И миф об Украине всего лишь через полтора десятка лет наполнился реальным содержанием: она стала независимой! В определенном смысле можно сказать, что свобода слова, правдивая информация разрушила «Империю Зла». Мы воевали на идеологическом фронте &ndash и мы победили. (Томас Венцлова: Хельсинкские группы были той мышкой, без которой дед, баба, Марушка, Жучка и кошка не могли вытянуть репку).
Таким образом, брежневское руководство жестоко просчиталось: в обществе после десятилетий постоянных «чисток» все-таки нашлись люди, которые решились открыто разоблачать фальшь и лживость режима, собирая и обнародуя факты нарушений прав человека.
Все, что еще было живого в Украине, потянулось к Хельсинкской группе. Это впервые после десятилетий репрессий такая немногочисленная украинская интеллигенция организовалась и заговорила на весь мир о неволе и бесправии своего народа. В этом смысле Хельсинкское движение было для Украины куда важнее, чем для народов, имевших свою государственность, поэтому у нас оно оказалось в 70–80-х годах самым стойким.
У правозащитников не было иллюзий, что власть позволит открыто отстаивать права людей, ссылаясь на Хельсинкский акт. Они знали, что рискуют свободой и даже жизнями. Но они руководствовались соображениями высшего порядка: нужно защитить общество, жертвуя собой. Кроме того, что чаще всего речь шла об элементарном человеческом достоинстве конкретных людей (из суммы которого, собственно, и складывается честь народа), это был также дальновидный политический расчет: обратить внимание мировой общественности на положение с правами человека в Украине и с ее помощью давить на власть с целью добиться либерализации этой власти, что расширило бы плацдарм для дальнейшего наступления на тоталитарную колониальную систему с целью ее разрушить.
Среда Украинской Хельсинкской Группы оказалась достаточно широкой и героически стойкой. Это бывшие политзаключенные, их друзья и родственники, это молодые люди, которые не хотели больше задыхаться в атмосфере официальной лживой идеологии. ЦК КПСС и его «боевой авангард» &ndash КГБ &ndash были растеряны. Ведь им хотелось сохранить «человеческое лицо» перед миром. Однако они не выдержали и в очередной раз явили миру свой истинный лик: прибегли к испытанным методам &ndash арестам самых активных, запугиваниям и увольнениям с работы, из институтов всех сочувствующих и подозрительных.
В 1978–1980 гг. были репрессированы почти все члены-основатели Группы. Обычно повторно арестованным давали 10 лет лагерей особого (камерного) режима, 5 лет ссылки с признанием особо опасным рецидивистом. Но на их место с упрямой одержимостью шли все новые и новые люди. Вступление в Группу в каждом случае было сознательным актом храбрости и жертвенности: ведь объявленный ее член держался на свободе считанные недели или месяцы.
Авторский коллектив, которым считала себя Группа, оказался чрезвычайно продуктивным: за три первых года, работая в условиях постоянного риска, он создал сотни высококвалифицированных, скрупулезно выверенных и хорошо отредактированных правозащитных документов, которые составили бы несколько томов. Это десятки Меморандумов и Информбюллетеней о нарушениях прав конкретных людей.
С 1979 года КГБ развернул против Группы настоящую войну. По определению Людмилы Михайловны Алексеевой, репрессии против причастных к Группе приобрели мафиозный характер. По Украине прокатилась волна уголовных процессов против правозащитников по цинично сфабрикованным делам: «тунеядство» (Петр Винс), «сопротивление милиции» (Василий Овсиенко, Юрий Литвин), «хулиганство» (Вадим Смогитель, Василий Долишний), «покушение на изнасилование» (Николай Горбаль, Вячеслав Черновил), «нарушение паспортного режима» (Василий Стрильцив), «незаконное хранение холодного оружия» (Петр Разумный), «изготовление, хранение и сбыт наркотиков» (Василий Сичко, Ярослав Лесив). Украина стала своего рода полигоном КГБ, где испытывались самые брутальные методы. Причастных к Группе избивали неизвестные или милиция (Петра Винса, Юрия Литвина, Василия Долишнего), женщинам угрожали изнасилованием (Ольге Гейко), подбрасывались документы (Михаилу Горыню), за защиту родных сажали жен (та же Ольга Гейко-Матусевич, Раиса Руденко), матерей (76-летнюю Оксану Мешко). Никто из членов Группы не выходил на свободу: незадолго до освобождения, а то и в день освобождения жертве фабриковали новое дело (Василий Овсиенко, Юрий Литвин, Николай Горбаль, Василий и Петр Сичко, Ярослав Лесив, Иван Сокульский, Ольга Гейко, Василий Барладяну). Только такими методами в начале 80-х годов удалось фактически прекратить деятельность Группы. Восхищает храбрость украинских женщин &ndash Оксаны Мешко, Ольги Гейко, Оксаны Попович, Надежды Свитлычной, Ирины Сенык, Нины Строкатой, Стефании Шабатуры, Раисы Руденко, Анны Михайленко, которые до конца вытерпели неволю в нечеловеческих условиях и сохранили свои души незапятнанными. А те женщины, которые остались в «большой зоне», были опорой и поддержкой заключенных (Стефания Петраш-Сичко, Светлана Кириченко, Вера Лисовая, Михайлина Коцюбинская…).
Всего в Группу за время ее существования вступил 41 человек. (Кроме них, УХГ в 1982 году пополнилась двумя иностранными членами &ndash эстонец Март Никлус и литовец Викторас Пяткус, а в конце 1987 года в нее были кооптированы еще шестеро). 24 из 41 были осуждены в связи с членством в Группе. Они отбыли в концлагерях, тюрьмах, психушках, в ссылке более 170 лет. В целом же на страстном счету 39 членов Группы &ndash более 550 лет неволи. Группа расплатилась пятью жизнями: Михаил Мельник покончил с собой 9.03.1979 накануне неминуемого ареста. Четыре узника лагеря особого режима ВС-389/36 (пос. Кучино Чусовского р-на Пермской обл.) погибли в неволе: Олекса Тихий 5.05.1984, Юрий Литвин 4.09.1984, Валерий Марченко 7.10.1984 и Василий Стус 3–4.09.1985.
Еще 23 сентября 1981 года, в докладе на 13-м Национальном съезде Американской ассоциации содействия славистическим исследованиям в г. Пасифик-Гров известный исследователь политической мысли Иван Лысяк-Рудницкий отметил:
«…подтвержденная фактами значимость украинских диссидентов не вызывает сомнений. Жертвенность этих храбрых мужчин и женщин свидетельствует о несокрушимом духе украинской нации. Их борьба за человеческие и национальные права согласуется с тенденцией мирового общечеловеческого прогресса в духе свободы. Украинские диссиденты верят, что правда свободы победит. Тем, кому посчастливилось жить в свободных странах, не пристало верить меньше».
К такому выводу подталкивает возвышенный стиль большинства документов Группы, что отметила в 1981 году и Нина Строкатая в послесловии к изданию Информбюллетеней.
Сила и огромное моральное преимущество украинских правозащитников над режимом заключались в том, что они не стали подпольщиками, а подписывали документы своими именами, открыто демонстрировали легализм, апеллируя к советскому закону и международным правовым документам, подписанным СССР.
Украинские правозащитники пользовались заслуженным уважением и моральной поддержкой в демократическом мире. Мир уважает людей, проявивших высокие моральные качества, и обычно помогает им. В 1978 году лидеры Московской, Украинской и Литовской хельсинкских групп были выдвинуты на соискание Нобелевской премии мира.
Московская Хельсинкская группа прекратила свою деятельность в сентябре 1982 года, потому что одни ее члены были заключены в тюрьму, другие выдворены за границу. Украинским правозащитникам был один путь &ndash в концлагеря. Почти все, будучи в неволе, они твердо решили не сдаваться. Из сорока одного только один Олесь Бердник покаялся после 5 лет заключения и был освобожден в апреле 1984 года. Итак, повторю, КГБ подбирал в неволю высококачественные кадры. «Пока Украина посылает в концлагеря лучших своих сыновей и дочерей &ndash до тех пор еще не умерла Украина», &ndash говорил Михаил Горынь.
Как только в период «гласности» и «перестройки» первые хельсинкцы оказались на свободе, они возобновили правозащитную деятельность и стали солью, закваской многих правозащитных и политических организаций, которые вместе с другими факторами привели Украину к независимости, где открылась возможность построить правовое общество, отвечающее как свободолюбивому духу украинского народа, так и букве международных правовых актов.
Живем в такое время, когда следует напомнить из Священного Писания: «Вы еще не до крови сражались…» (Послание к Евреям, 12:4). Уже сражаемся до крови. Не знаем, какие испытания ждут нас. Но я уверен, что нынешнее поколение правозащитников и воинов обладает такими же высокими добродетелями, что и предшественники. Поэтому мы победим.
Больше о правозащитном движении в Украине читайте здесь:
Овсиенко В. В. Правозащитное движение в Украине
Украинская Общественная Группа содействия выполнению Хельсинкских соглашений
Бажан О. Г. Украинская Хельсинкская группа: легальная форма противостояния тоталитарному режиму в УССР
Николай Руденко. Интервью о создании УХГ