СобытияВоспоминания
23.11.2023   Евгений Захаров

О Генрихе Алтуняне

Эта статья была переведена с помощью искусственного интеллекта. Обратите внимание, что перевод может быть не совсем точным. Оригинальная статья

Генрих всегда излучал энергию и жизнелюбие, никогда не жаловался на здоровье. Жизни в нём было на десятерых, и в нелепую смерть из-за осложнений после неудачно проведённой операции было просто невозможно поверить. С тех пор прошло уже более 18 лет, и все эти годы меня не оставляет ощущение, как сильно его не хватает.

Генрих Алтунян (на переднем плане), за ним Евгений Захаров у дверей обкома

24 ноября моему дорогому другу Генриху Ованесовичу Алтуняну (24.11.1933-30.06.2005), Генчику, как его все называли, исполняется 90 лет.

Мы познакомились в 1972 году вскоре после окончания трёхлетнего срока заключения его и троих подельников, Аркадия Левина, Влада Недоборы и Володи Пономарёва (вот они на фото с Петром Григорьевичем Григоренко). Познакомились с ними и со всей компанией, названной Борисом Чичибабиным «Павлопольская бражка»: почти все они жили в районе Харькова под названием Павлово поле. И крепко подружились. Часто встречались, передавали друг другу самиздат, спорили о разном.

К 35 годам Генрих сделал блестящую карьеру. Военный радиоинженер, майор, преподаватель высшего военного авиаинженерного училища, уже должен был защищать диссертацию. И всё это рухнуло в одну минуту: в мае 1969 года Генрих подписал письмо в защиту генерала Григоренко, которого упрятали в психбольницу в Ташкенте. Начальство четыре часа уговаривало Алтуняна: «Забери подпись, и ничего не будет». Но Генрих отказался, «честь — она всего превыше» (он очень любил эту песню Юлия Кима). Его уволили, исключили из партии и посадили. Из всех подписантов лишили свободы только четверых харьковчан. Ещё шестерых подписантов-харьковчан преследовали в административном порядке: выгоняли с работы, понижали в должности и так далее.

Петр Григоренко (в центре) и четверо харьковчан, которые получили по 3 года за подписание письма в его защиту: Аркадий Левин, Генрих Алтунян, Владислав Недобра и Владимир Пономарев.

Генчик — человек редкий. Не только потому, что он никогда и ничего не боялся, всегда и везде следовал своим убеждениям, но и из-за своего уникального отношения к людям. Он был бесконечно добрым человеком и всегда был готов помочь своим друзьям и знакомым. Помогал и совершенно посторонним людям, попавшим в беду. А людей, нуждавшихся в его помощи, всегда хватало.

Не то что изменить свои убеждения, но даже скрывать их Генчик был органически не способен. Именно из-за его абсолютного игнорирования силы преступной коммунистической власти и громкой неугомонности он находился под постоянным контролем КГБ, сотрудники которого его просто ненавидели. Добрый, обаятельный, по-южному шумный, он был центром харьковского диссидентского круга, и как только из Москвы была дана команда «фас» из-за страха перед повторением у нас польской «Солидарности», Генчика снова арестовали — 14 декабря 1980 года.

Его судили за слова, за хранение самиздата. Даже адвокат по назначению во время процесса сказал, что не находит в его действиях состава преступления. Сам процесс был откровенным фарсом и вызвал реакцию, противоположную той, на которую рассчитывал КГБ: вместо страха — освобождение от всяких иллюзий по поводу власти у тех, у кого ещё какие-то иллюзии были.

Я постоянно писал ему письма до освобождения в марте 1987 года. Сначала он был в политзоне №36 в Кучино Пермской области. Из-за участия в борьбе политзаключённых против администрации лагеря Генчик не вылезал из ШИЗО, и в результате ему заменили режим на тюремный: послали на 3 года в Чистопольскую тюрьму. В заключении он писал стихи, некоторые из них я поместил в сборник его памяти, выпущенный нами к сороковинам. В этом сборнике подробная биография, отклики друзей на его смерть, интервью с ним, посвящённые ему стихи.

После освобождения власти настолько его боялись, что трижды снимали с поезда, когда он намеревался поехать в Москву. Я был тому свидетелем, потом ждал, когда его освободят из отделения милиции на вокзале. Он смог ездить по стране лишь позже, когда ситуация изменилась.

В 1990 году он стал депутатом украинского парламента, там он много сделал для принятия закона о реабилитации жертв политических репрессий.

Депутаты Верховной Рады, бывшие политзаключенные, в день провозглашения Декларации о государственном суверенитете Украины 16 июля 1990 года. Слева направо: Левко Гороховский, Олесь Шевченко, Левко Лукьяненко, Ирина Калинец, Михаил Горынь, Степан Хмара, Богдан Ребрик, Богдан Горынь, Вячеслав Чорновил, Генрих Алтунян.

Во время августовского путча Генчик ежедневно принимал на свой факс информацию из Москвы о событиях в стране, а я размножал её, распространял и читал на митинге на площади. Другого факса в Харькове тогда не было. Подробнее я описал эти события здесь.

Мы были вместе в «Мемориале», часто он бывал в ХПГ. Все эти годы он был другом и советчиком.

Осенью 2004 года Генчик стал одним из руководителей харьковского отделения Комитета национального спасения, во время Оранжевой революции 21 ноября — 8 декабря был ведущим всех митингов в Харькове в поддержку Ющенко.

Генрих всегда излучал энергию и жизнелюбие, никогда не жаловался на здоровье. Жизни в нём было на десятерых, и в нелепую смерть из-за осложнений после неудачно проведённой операции было просто невозможно поверить. С тех пор прошло уже более 18 лет, и все эти годы меня не оставляет ощущение, как сильно его не хватает.

поделится информацией


Похожие статьи