Я уроженец и житель Донетчины. Мне 46 лет от роду. Учился в советских школах, окончил философский факультет Московского университета им. Ломоносова. Работал в школе, сидел в тюрьмах и лагерях, работал на заводе. Сейчас работаю слесарем-монтажником 4-го разряда.
Меня учили, и я учил, что не хлебом единым жив человек, что смысл жизни в творении добра людям, в повышении материального и культурного уровня народа, в поисках истины, в борьбе за справедливость, национальную гордость и человеческое достоинство, в общественной ответственности за всё, что творится в мою жизнь.
Кто я? Для чего я? Эти вопросы никогда не покидали меня. Постоянно думал над ними, постоянно искал и ищу ответы на них.
Сегодня думаю:
1) Я — украинец. Не только индивид, наделённый определённым обликом, умением ходить на двух конечностях, даром членораздельной речи, даром создавать и потреблять материальные блага. Я гражданин СССР, и как «советский человек», и, прежде всего, как украинец, я — гражданин мира не как безродный космополит, а как украинец. Я — клетка вечно живого украинского народа. Отдельные клетки любого организма отмирают, но организм живёт. Отдельные люди рано или поздно так или иначе умирают, а народ живёт, потому что народ бессмертен.
«Любите Украину, как солнце, любите,
Как ветер, и травы, и воды.
В минуту счастливую и в радости миг,
Любите и в час непогоды».
В. СОСЮРА
Люблю свою Донетчину, её степи, балки, лесополосы, терриконы. Люблю и её людей, неутомимых тружеников земли, заводов, фабрик, шахт.
Любил всегда, люблю сегодня, как мне кажется, в час непогоды, ассимиляции, равнодушия моих земляков-украинцев к национальной культуре, даже к родному языку.
Любить Украину и свою Донетчину, как любили её Т. Шевченко, М. Драгоманов, И. Франко. В. Сосюра, В. Симоненко, Б. Антоненко-Давидович. Люблю, как любили Россию М. Ю. Лермонтов, И. С. Тургенев, С. Есенин, К. Паустовский, А. Солженицын. Люблю, а что нет дарования, таланта, чтобы ещё больше прославить её, — это не моя вина и, надеюсь, это мне простится.
2) Я — для того, чтобы жил мой народ, чтобы возвышалась его культура, чтобы голос моего народа достойно вёл свою партию в многоголосом хоре мировой культуры. Я — для того, чтобы мои земляки-донбассовцы давали не только уголь, сталь, прокат, машины, пшеницу, молоко и яйца. Для того, чтобы моя Донетчина давала не только болельщиков футбола, учёных-безродных, русскоязычных инженеров, агрономов, врачей, учителей, но и украинских специалистов-патриотов и украинских поэтов и писателей, украинских композиторов и актёров.
3) Я, очевидно, плохой патриот, слабохарактерный человек. Видя обиды родного народа, примитивизм людей, осознавая горькие последствия современного обучения и воспитания детей, выпадение из круга культурного развития миллионов моих соплеменников, я довольствуюсь сытостью, маниловскими мечтами, крохами культуры только для себя. И не имею ни мужества, ни воли активно бороться за судьбу немых, затурканных, забитых земляков своих — донбассовцев, за расцвет национальной культуры на Донетчине, за будущее.
Не вина, а беда простых людей (то есть трудолюбивых рабочих и крестьян), что по их воле или молчаливому согласию уничтожается украинский язык и культура на Донетчине.
Не беда, а вина каждого интеллигента, каждого, кто получил высшее образование, занимает руководящие должности, а живёт только для набивания брюха, равнодушный, как бревно, к судьбе своего народа, его культуре, языку.
И не преступлением ли следовало бы квалифицировать деятельность органов народного образования, учителей, деятелей учреждений культуры и всех руководителей на ниве ассимиляции миллионов украинцев Донетчины. Ведь такую массовую ассимиляцию нельзя назвать иначе, как только интеллектуальным геноцидом.
В. И. Ленин в различных работах по национальному вопросу называл тех россиян, кто пренебрежительно относился к развитию национальных культур, языков, империалистами, негодяями, воспитанными в духе подлейшего хамства, палачами, лакеями царизма, великорусскими шовинистами. А представителей малых, угнетаемых Россией народов, которые стремились, в ущерб родному языку и культуре, внедрять русский, — великорусскими держимордами.
Министр просвещения СССР в газете «Известия» за 31.10.1972 г. писал: «Человека большой культуры, которого формирует советская школа, прежде всего отличает богатство его устной и письменной речи, подлинное владение родным языком» (Подчёркивание моё. — О.Т.).
Я — интернационалист по убеждению, желаю свободы, национальной независимости, материального благополучия и культурного развития вьетнамскому, индийскому, арабскому народам, народам Африки, Азии, Америки и всем другим. На земном шаре не должно быть голодных, колониальных, отсталых и малых народов. Пусть каждый народ живёт на своей земле, пусть творит в меру своих возможностей культуру и науку и делится своими достижениями со всеми народами мира. Хочу, чтобы и украинский народ, в частности его часть — донбассовцы, вносил свою лепту в сокровищницу мировой культуры.
Хочу, чтобы каждый человек мог жить на своей родине, мог пользоваться её богатствами (как материальными, так и духовными), чтобы не было иноземных колонистов или плантаторов, которые несли бы туземным народам свои «высшие»: образ жизни, культуру, язык, цивилизацию, индустриализацию и т.д. Хочу, чтобы любой гражданин в любом уголке мира имел реальное право сказать: «Я сын моего народа, я живу на своей земле, мой народ не нуждается в хозяевах или жандармах в лице чужого государства, другого народа или отдельной личности». Чтобы каждый мог сказать любому пришельцу, который презирает его народ, культуру и язык: «Ты пришёл сюда непрошеным колонистом, твои предки завоевали мой народ (или путём подлых интриг, обмана, подкупа, обещаний сели ему на шею), но век колониализма, национального гнёта прошёл. Я хозяин этой земли. Ты презираешь мой народ. Вон с моей земли!»
Язык — один из основных признаков нации. Язык — фундамент культуры. Родной язык — самое дорогое сокровище народа. Родной язык — основа интеллекта, родной язык — основа патриотизма. Родной язык должен беречь, развивать каждый человек. Умирает язык — умирает культура. Умирает культура — прекращается прогресс, и историю начинают творить Нероны, Бисмарки, Муссолини, Гитлеры, Сталины, Мао Цзэдуны. А что это за история — всем известно.
О судьбе украинского языка и культуры на Донетчине и пойдёт речь в этих моих заметках. Не буду приводить цитат о значении и роли родного языка, о праве каждого человека на национальное самосознание, о праве пользоваться на родине родным языком. Вам это не меньше, чем мне, известно. Попробую лишь нарисовать правдивую картину в этом вопросе на Донетчине.
Грустно и жутко становится на душе при анализе того, что видишь вокруг. Полнейшее равнодушие ко всему прекрасному, святому, человеческому. Театры украинские позакрывались, и никто по ним не тоскует. Самодеятельность молодёжи сводится к гитаре, слушанию электромузыкальных инструментов в ресторане, на танцплощадке, записей на магнитофонную ленту. Люди почти ни во что не верят — ни в Бога, ни в коммунизм. Забыли старые и не очень старые традиции и обряды, исчезли посиделки, колядки, щедривки, купальские песни. А что осталось? Бездумное сидение у «голубого экрана», походы в кино («чтоб убить время»), бутылка и бесконечные разговоры возле неё о футболе, заработках, мотоциклах, лотереях, циничных сексуальных былях.
В мужском обществе процветает брань — невзирая на возраст и семейное окружение. Часто сын гнёт на отца трёхэтажным матом и получает ответ в том же ключе. Среди моих сегодняшних коллег-рабочих живёт убеждение, что без мата вообще нельзя работать. Матерятся инженеры, начальники на рабочих, рабочие на начальников, матерятся при женщинах и детях, потому что мат стал своеобразным украшением речи («для связки слов», как говорят мои коллеги). Никто не думает, как сказать правильно, на каком языке надо говорить. Просто каждый говорит «как все» и о том, что «все». Говорит лишь для того, чтобы не молчать.
Один из моих коллег-монтажников говорил о своей жизни: «Отработаешь смену, придёшь домой, поешь, поиграешь в домино, посмотришь телевизор, футбол, позабавишься с женой, поспишь и всё сначала». У других после работы мысль о том, чтобы работать на приусадебном участке, чтобы подремонтировать, пристроить, перестроить, полить, поспать и «всё сначала». У третьих — после работы где-то подработать «по договору», чтобы заработать на мотоцикл, автомобиль, кооперативную квартиру... Или просто на бутылку. На работе тоже немало разных хлопот. Достать гвоздей, сделать какую-то деталь для своего мотоцикла, куму или соседу за бутылку, достать краски, доску, набрать сумку угля, извести, соли или ещё чего-то. И то не от бедности, не от жадности, а только потому, что этого не купишь в магазине, а порой и в силу привычки.
А у людей умственного труда, людей с образованием, у интеллигентов какие заботы? Чем они занимаются в свободное от работы время? Лучше всего я знаю учительский цех. У них проверка тетрадей, хождение к родителям отстающих учеников с просьбой усилить контроль (заставлять учить уроки, запретить ходить в кино и смотреть телевизор, не позволять читать книги не по программе), домашнее хозяйство, домашние дела, «повышение идейного уровня и деловой квалификации».
Что касается повышения идейного уровня — это, например, несколько десятилетий учить 4-й раздел истории ВКП(б), написанный И. В. Сталиным. Повышать самостоятельно и в кружках, выступать на семинарах или показывать конспекты изучаемого пропагандисту. Никто не считает себя на достаточном идейном уровне, все учатся, то есть составляют планы, конспекты, отчитываются. Повышать свою квалификацию — это значит читать журнал по своему предмету, методические разработки. На всё это также составляются планы самостоятельной работы, отчёты на методсоветах и методобъединениях. Наверное, ни у кого не повернётся язык сказать, что он (она) уже достаточно повысил свой идейный уровень и деловую квалификацию и может по-человечески работать с детьми, читать и думать без утверждённого плана. Наверное, такого приняли бы за сумасшедшего или врага народа.
Без домашней работы обойтись нельзя. Служанок нет, потому что за что же нанять? И не принято. Без домашнего хозяйства (огород, птица, поросёнок) не обойтись сельскому учителю, потому что где же взять овощей, фруктов, мяса сельскому учителю? А без большого искусства (театр, музыка), без литературы, новейших идей, путешествий, странствий и т. п., без знания языка, выходит, детей можно отлично учить и прекрасно воспитывать.
У агрономов вообще нет свободного времени. От зари до зари в поле, а дома остаётся только поспать. Примерно такое же положение с досугом у многих работников с ненормированным рабочим днём.
У технической интеллигенции и работников научно-исследовательских учреждений работа часто продолжается и после работы, в частности проводятся обсуждения производственных проблем. Техническая интеллигенция и научные работники заняты чтением многочисленных журналов, газет, сидят у «голубого экрана», за шахматной доской... Сейчас модно знать всё на свете. И какие звери и птицы водятся на самом отдалённом острове, сколько было Гитлеров, все версии о смерти Гитлера, сочувствовать судьбе Никоса Теодоракиса, Анджелы Дэвис, знать, что есть даже птичье молоко... Всё знать. А для чего? Ответ один: «А как же? Надо быть в курсе событий». И, голосуя за резолюцию «Свободу Анджеле Дэвис!», «Свободу и независимость народу Анголы!» или «Свободу Бангладеш!», люди с образованием, руководители предприятий или учреждений не замечают того, что творится рядом: умирает родной язык, интеллектуально калечатся миллионы людей, в том числе они сами и их родные дети. И никто никогда нигде не поднимает этих проблем. Почему? Из-за нехватки знаний? Не думаю. Неумения логически мыслить? Не верится. Скорее всего, из-за этого всезнайства, из-за массового потока развлекательной информации, из-за неумения сосредоточить своё внимание на живом конкретном деле, из-за равнодушия к судьбе родного народа.
Похоже на то, что сегодняшний интеллигент растрачивает свою энергию и знания для набивания собственного брюха и в угоду бюрократам и чиновникам, на погибель своих кормильцев — украинских тружеников серпа и молота. Тяжело поверить, что кто-то из интеллигентов думает, что стипендию, профессуру, аудитории и лаборатории им, бывшим студентам, дал какой-то корифей всех наук или группа мудрых мужей. Ведь каждый понимает, что это материализованный труд крестьян, рабочих, работников сферы услуг. Вклад украинских тружеников был и есть едва ли не самым большим во всём СССР. И за те жертвы, которые принёс украинский трудовой народ (добровольно или принудительно — нет никакой разницы), интеллигенция, в том числе украинского происхождения (украинской её не назовёшь, потому что ей чуждыми стали украинская культура, традиции, язык), платят ему пренебрежением, презрением.
Наверное, никогда раньше украинская интеллигенция в целом не была такой чуждой и оторванной от трудящихся (рабочих и крестьян), как это можно наблюдать у нас на Донетчине сегодня.
Тяжёлой была судьба рабочих и крестьян на Украине до революции. Они работали в поле от зари до зари, рожали, кормили и воспитывали по 8—12 детей, передавали потомкам достояние предыдущих поколений. Нелёгким был и труд рабочих. Я не собираюсь идеализировать прошлое, но это факт, что народ жил не хлебом единым, создавал песни, танцы, сказки, легенды, которых и набралось у нас сотни тысяч. В годы моего детства ещё живы были посиделки. Тихим летним вечером можно было слышать песни девушек и парней в моём хуторе Ижевка, доносились они до моего уха и из соседних сёл (Клиновое, Веролюбовка, Алексеево-Дружковка). Что касается труда, то сегодняшние колхозники работают не меньше, если не больше. Труд на колхозном поле или ферме, на приусадебном участке, возле собственного скота, птицы, походы или поездки на базар, покупки, доставание, строительство... Всё это практически забирает всё время, и для интеллектуальной жизни, даже для отдыха, его остаётся очень мало. Рабочие преимущественно затрачивают меньше физических усилий, но работа, очереди, переезды тоже отнимают много времени, и поэтому культурный уровень как в селе, так и в городе, становится всё ниже: песни не слышно, разве что на свадьбе, крестинах или проводах в солдаты после рюмки. Дворцы культуры, клубы только демонстрируют кино и иногда устраивают танцы. Молодёжи в сёлах почти нет. Село на Донетчине уже перестало быть украинским, появилось немало пришельцев. Об этом пишут в газетах, в социологических исследованиях, называя этот процесс прогрессивным, интернационализацией. Я лично не вижу в этом ничего ни прогрессивного, ни интернационального. Это ведёт к снижению уровня культуры, к уничтожению вековых традиций народа, к порче (а порой, может, к полному уничтожению) украинского языка.
Может, я не умею видеть больших сдвигов, подъёма культурного уровня народа, коллективной ответственности, патриотизма, высоких моральных качеств трудящихся и интеллигенции? Может, я смотрю на жизнь через чёрные очки? Много (бесчисленное множество) раз ставил свои наблюдения, мысли под сомнение, искал ошибки в своих выводах, которые изложены в этих заметках. И не находил оправдания увиденному, не смог представить себе радужного будущего. Всё, что касается культуры в сегодняшней жизни, мне кажется бессодержательным, бессмысленным. А будущее представляется трагичным и пустым.
А может, так и надо? (Каждый за себя, а Бог, съезд или Пленум за всех). Может, это логичный путь развития культуры на Донетчине на сегодня? Да нет же. Не может так быть.
Научные работники составляют 10,4% всего еврейского населения СССР, 3% — грузинского, 2,1% — русского, 0,9% — украинского, 0,8% — белорусского (из книги В. Кичко «Сионизм — враг молодёжи»). Что могут означать эти показатели? Что белорусы в 13 раз глупее евреев и в 2,6 раза — русских? Украинцы соответственно в 11,5 и 2,3 раза? Наверное, что нет. Так чем же это объяснить?
Я бы объяснил это, исходя из наблюдений на Донетчине:
1) Выкачиванием из Украины материальных ресурсов;
2) Воспитанием и обучением украинских детей на русском языке (на «родной речи» и «родной литературе»);
3) Забвением украинского патриотического воспитания теорией «единой братской колыбели», теорией «двух родных языков», теорией слияния «братских народов в единый великий советский народ».
Я не верю в богоизбранность какого-либо народа, не верю в величие народов и языков, не верю в слияние народов, не верю, что через 10, 100 или 600 лет моего украинского народа не будет. Как интернационалист я искренне желаю богоизбранному народу (еврейскому), великому русскому и всем другим народам всего мира жить на своей земле, работать на благо своих народов, повышать процент научных работников до 15, 20 или 50%. Пусть каждый народ помогает другим народам, в том числе моему украинскому, но не путём «интернационализации» Донетчины, не путём слияния наций, не путём направления в Донбасс специалистов из Ленинграда или Новосибирска, а украинских специалистов в Казахстан или на Урал.
До 1917 года на Донетчине были русские, немецкие и еврейские школы. Например, в Бахмутском уезде было русских школ 272, еврейских — 54, немецких — 37. Украинских не было ни одной (по книге А. И. Гаевого «Краткое историко-географическое описание Бахмутского уезда», Бахмут, 1906 г.). После короткого периода украинизации (1917–1934 гг.) началась новая волна преследования во времена культа Сталина. Культ будто бы развенчан и осуждён, а его последствия в отношении языка и культуры на Донетчине остались.
Я верю в работоспособность, жизненную силу, творческие способности моих земляков-донбассовцев. Они стали равнодушными к родному языку и культуре в результате запрограммированного сверху перемешивания людей разных национальностей, из-за уничтожения и направления значительной части украинской интеллигенции далеко от Украины, направления на Донетчину специалистов из других республик, в результате безликости, бесхребетности специалистов-украинцев, оставшихся на родине. У миллионов людей не может не пробудиться интерес, понимание, а затем и сознательная работа на ниве подъёма родной культуры, чувство человеческого достоинства и национальной гордости. Я верю, что такое сознание неминуемо придёт на мою Донетчину. И хотелось бы, чтобы это произошло как можно скорее. Национальная безликость — болезнь куда более тяжёлая, чем алкоголизм, и бороться с ней надо не менее активно, чем с алкоголизмом и хулиганством.
Каждый великий писатель заботился о чистоте языка, призывал не употреблять без надобности иноязычных слов. Тургенев писал: «Русский язык так богат и гибок, что нам нечего брать у тех, кто беднее нас». Так скажет каждый француз или испанец, чех и серб, грек и турок и т. п. Так думаю и я об украинском языке. Зачем, например, «кружка», когда есть «кухоль», «кварта», «горнятко»; зачем «галстук», когда есть «краватка»; зачем «костёр», когда есть «багаття», «вогнище», «ватра» и т. д.
Русскому языку не угрожает уничтожение, он может позволить себе заимствования из других языков, порой и неуклюжие, не соответствующие его нормам. Для украинского языка — это смерть, потому что теряется его самобытность, которая уничтожалась на протяжении сотен лет многими колонизаторами, колонистами, ассимиляторами.
Украинский язык не выдумка буржуазных националистов, не польская интрига, не результат или проявление антикоммунизма. Это язык живого 40-миллионного народа. И, к сожалению, теперь, в эпоху развития наций и национальных культур, часто насильственно внедряются слова, не соответствующие нормам украинского языка. Например: «площа», «площадка», «процент», «ботинки», «лимон», «дев'ять годин десять хвилин», «кофе натуральне», «носки чоловічі» и т. д., в то время как есть «майдан», «відсоток», «черевики», «цитрина», «десять на десяту», «кава», «шкарпетка». Борьба за чистоту языка для украинцев Донетчины, где чрезвычайное разнообразие пришлого элемента, приобретает особое значение и должна бы стать основой в борьбе против ассимиляции.
Все газеты, в том числе и «Советская Донетчина», подают немало материалов о равноправии народов и языков, о расцвете наций и народностей — больших и малых. Особенно много стало появляться их в связи с подготовкой к празднованию 50-летия со дня образования СССР. А вот о недостатках в области развития национальной культуры, украинского языка на Донетчине — не появляется.
Основой же культуры любого народа, повторяю, является его родной язык. Богатый, колоритный, благозвучный, мелодичный украинский язык, который народ пронёс через века лишений, унижений, декретированных уничтожений, пренебрежения, на Донетчине служит сейчас лишь незначительному проценту людей и только для домашнего обихода. Украинский язык полностью вытеснен из вузов, научно-исследовательских учреждений. Не слышно его на предприятиях, в школах, детских садах многочисленных городов. Исчезает он уже даже и в сёлах. Можно ли при таком положении говорить о расцвете, культуре? Свобода и культурный уровень народа — основа прогресса, настоящей человеческой жизни.
Оставив в стороне проблемы свободы, продолжу описание положения родного языка в Донецкой области, поскольку оно, по моему мнению, крайне плачевно и критично.
У нас в республике государственным языком является (согласно Конституции УССР и СССР) — украинский. Языком общения, естественно, также должен бы быть украинский. Русский язык является языком межнационального понимания.
При царизме без знания русского языка человек не мог, не имел права занимать какие-либо государственные должности, его не назначили бы на руководящую должность в учреждении или на предприятии, не допустили бы в школу, потому что там — русский язык. В Российской империи признавался государственным языком только русский язык, а все другие языки (по Пуришкевичу) были «собачьими наречиями», в том числе и украинский. Революции 1917 года положили конец национальному угнетению и открыли путь для развития национальных языков и культур всех народов и народностей бывшей Российской империи.
Во времена своего господствующего положения в империи русский язык был распространён среди инородцев и служил орудием для уничтожения «собачьих наречий». Теперь же в СССР нет общегосударственного языка, нет обязанности изучать русский язык (он изучается добровольно). Русский язык является только орудием взаимопонимания эстонца с армянином, якута с молдаванином. Он нужен для того, чтобы сэкономить средства и не переводить какую-нибудь научную работу с украинского на киргизский или с английского на 100 языков народов СССР, если эта работа заинтересует всего 10–15 специалистов у каждого народа. Знание русского языка позволяет быстрее и шире знакомиться с достижениями в области науки, культуры, искусства разных, особенно малочисленных народов СССР. Утверждение, что русский язык лучше, выше, больше, могущественнее украинского, литовского, киргизского или аварского, — это шовинизм. А такие утверждения довольно часто встречаются в газетах, по радио, не говоря уже об их бытовании в разговорах, в частности, у нас, на Донетчине.
На Донетчине, насколько я знаю, университет и все другие вузы пользуются русским языком. Нормально ли это? Очевидно, что нет. Каждый отдельный человек вправе выбирать себе язык и место жительства, но языком университета, вузов должен быть язык суверенного государства, которым является Украина, Эстония, Италия или какое-либо другое государство.
В Донецкой области живут 2,7 миллиона украинцев, 1,9 млн. русских, 103 тыс. греков, белорусы, евреи, армяне, татары и другие. Примерно такой же национальный состав Ворошиловградской области. Но Донетчина не государство, а составная часть Украины. Русские и другие народы в ней не имеют права автономии или составной части, как Квебек в Канаде, татары, удмурты или якуты в Российской Федерации, аджарцы или осетины в Грузии и т. д. Русские и другие должны знать украинский язык, терпеть по крайней мере, если не уважать, культуру, традиции, обычаи народа, среди которого живут. Русскоязычные вузы на Донетчине — это нарушение суверенитета государства. Людей, живущих на Донетчине и презирающих украинский народ, можно сравнить с колонистами и плантаторами, какими были, например, испанцы или англичане в Америке, Индии, Австралии в XVII в., немцы, болгары, греки на землях запорожских казаков, в том числе на Донетчине, с милости Екатерины Второй в XVIII в.
Национальное сознание пробуждается в первую очередь у интеллигенции. Начинается изучение прошлого своего народа, этнографии, фольклора, литературы. Продолжается открытием вузов на родном языке и завершается образованием всего народа. Так было в прошлом у колониально зависимых народов: в Чехословакии, Болгарии, Украине. Такого хода истории желал бы я и для современной Донетчины. И это тем легче, что официальная национальная политика в СССР направлена на всестороннее развитие наций и народностей.
Итак, на Украине, в частности на Донетчине, вузы должны быть украиноязычными. Вузы должны давать не только знания в какой-либо области науки или техники, но и воспитывать украинских патриотов, патриотов Советского Союза, гуманистов.
Я за то, чтобы украинские юноши и девушки учились в Москве, Тбилиси, Риге, в Париже или Лондоне. Пусть бы знали разные народы, их языки, культуры и несли свои достижения родному народу, как это делали Т. Шевченко, Н. Лысенко, И. Франко, Расул Гамзатов, Ганди, Хо Ши Мин и многие другие передовые деятели украинского и других народов. Они познавали чужую, порой более высокую, культуру, чтобы нести свои знания родному народу, поднимать его культурный, общественно-политический и научно-технический уровень.
Я и за то, чтобы в донецких вузах учились русские, грузины, вьетнамцы, юноши и девушки других народов. Это сближает народы, взаимообогащает их. Но чужеземцы в вузах Донетчины должны учиться на украинском языке. Только тогда они получат не только знания по специальности, но и узнают наш народ, его культуру, его обычаи и понесут свои знания об Украине своим народам.
Только жалким отбросам безразлично, где жить, кому служить. Они за деньги готовы продать и родную мать. Настоящий патриот, даже если он не живёт на своей земле, служит своему народу, болеет его болями, желает ему бессмертия и в меру сил и возможностей трудится для него. Ярким примером этого могут служить армяне всего мира, особенно их интеллигенция.
Нельзя себе представить, чтобы английское правительство или кто-либо другой открыл в Лондоне франкоязычный или немецкоязычный университет или вуз, в Испании — английский, в Москве или Ярославле какой-нибудь нерусский. А на Донетчине все вузы (подчёркиваю — все!) русскоязычные.
Специалист в процессе 5–6-летнего обучения на чужом языке теряет остатки знаний родного языка, неспособен выступить на научном или техническом совещании на родном языке (не знает терминологии). А часто даже врач или учитель не могут говорить со своими пациентами и учениками на родном языке. Не парадокс ли это? В XX веке! У народа, который имеет всеми признанную тысячелетнюю историю и культуру?!
Русскоязычные специалисты убивают интерес к родному языку у тех, кем руководят, кого обслуживают и обучают. Из-за русскоязычия специалистов и руководителей у большинства людей складывается впечатление о низшем статусе родного языка, появляется стремление пользоваться исключительно «высшим», русским. И рождается «суржик» («стулка», «гречка», «хата», «жменя»; «хвортка» вместо «калитка»; «ставок» вместо «пруд»; «кавун» или «каун» вместо «арбуз»; «гарбуз» вместо «тыква» и т. д.). О фонетике и говорить нечего. Некоторые склонны вот такой «суржик» называть донбасским языком. Механическая смесь двух вполне сформировавшихся и развитых языков не может долго жить, а носители суржика — те, кто им пользуется, — были, есть и будут смешными как в глазах украинца, так и в глазах русского. А в распространении «суржика», повторяю, ведущая роль принадлежит так называемым русскоязычным украинским специалистам.
Одной из самых тяжёлых проблем почти во все времена и у всех народов была проблема подростков. Часто говорят и пишут о ней, в том числе и в советской прессе. Постоянно ставится вопрос: чем занять подростков? Как организовать досуг? Как приобщить к общественно-полезному труду? Как предотвратить правонарушения, дебоширство и т. п. Вопрос ставится, а решения так и нет. Беспомощны родители, школа, комсомол, различные комитеты и милиция. Не менее остро, чем в других районах, стоит эта проблема и в Донбассе. Каковы же причины того, что подростки равнодушны к учёбе, что немало среди них тунеядцев, хулиганов? Главными, по моему мнению, исходя из наблюдений на Донетчине, являются:
1) Ужасающая мешанина людей. Каждый несёт на Донетчину свои традиции, мораль (часто низкопробные). Полное равнодушие к традициям, вере, моральным нормам, языку коренного населения — украинцев. Едут на Донбасс, как правило, люди, которым безразлична наша Родина, те, кто ищет «длинных рублей», «привольной, хорошей жизни».
2) Формальное обучение и примитивное воспитание детей, начиная с колыбели. Дети преимущественно не голодны, одеты, но остаются с вакуумом в душах.
3) Примитивизм в жизни взрослых.
4) Формализм и бюрократизм в работе детских и юношеских организаций.
5) Отсутствие идеалов. Коммунизм для детей — идеал туманный и далёкий. Я, например, когда кто-то спрашивает, что это такое, когда он будет, — ничего не могу сказать. Более того, не знаю, где и прочитать об этом. А что уж говорить о детях.
6) Низкий престиж интеллигентных профессий (маленькая зарплата, тяжёлая работа, неуверенность в положении, отчуждённость специалиста).
Родители тоже задумываются над общественными проблемами, молчаливо и терпеливо переносят несправедливость, очереди, нехватки и говорят о них разве что только между собой или у бутылки. Ценой чести, совести, обмана, с помощью взятки, иногда в ущерб своим ближайшим, достают мелкие блага (дефицитные товары), выгодные (хоть и позорные) должности или места. Так делается на глазах у детей, и редко у какого ребёнка ещё в школьные годы не вырос протест, который нельзя высказать ни родителям, ни учителям, ни комсомольскому вожаку. Мошенничество дома и на улице — и вдалбливание светлых идеалов в школе; скука, примитивизм, тоска в жизни — и счастливое детство в кино, на «голубом экране»; мещанство и полное равнодушие ко всему вокруг — и героизм, самопожертвование в литературе, газетах... Могут ли такие противоречия вызвать энтузиазм, стремление к подвигу, служение истине? Ведь когда не обсуждаются в прессе, на собраниях, в классе действительные проблемы жизни — у детей невольно возникает мысль: «Зачем учиться, если знания ни к чему, когда полуграмотный рабочий имеет больше благ, чем инженер или учитель, когда они рядом стоят в очереди и терпеливо, молчаливо сносят различные обиды. Так зачем же учиться?» Дети знают и видят, что отдельные начальствующие родители достают дефицитные товары не в очереди, не на рынке у перекупщиков, а другим способом, «с доставкой на дом». Может ли такое побуждать к активному обучению? Нет.
Моё поколение, кому сейчас 40–50 лет, росло и воспитывалось в период репрессий против интеллигенции, страха за свою жизнь и жизнь близких, материальных лишений, войны, послевоенной разрухи, массовых перемещений огромного количества людей и целых народов. Не обошла эта беда и донбассовцев. Вместо того, чтобы творить добро, люди приспосабливались ко злу, стремились удовлетворить желудочные потребности, мечтали о том, как бы выжить, и постепенно теряли национальные традиции, культуру, язык. И такие запуганные, разуверившиеся, интеллектуально выхолощенные люди сегодня являются родителями, учителями, наставниками детей и молодёжи.
Первой книгой ребёнка в школе является «Букварь». Выучив буквы, ребёнок начинает читать книги «Родная речь», далее «Родная литература». А она же на Донетчине «родная» только для трети детей. Со второго класса начинают изучать украинский язык. Для подавляющего большинства детей он родной, но ведь подаётся не как родной, а как немецкий, английский или любой другой иностранный язык, который можно знать кое-как. Почему-то даже в начальных классах украиноязычных школ нет учебника «Родной язык», а просто «Украинский язык». Термин «родной язык» имеет права гражданства только по отношению к русскому языку. Почему?
Воспитывать сознательных граждан и патриотов на чужой языковой основе — это то же самое, что строить здание на песке без фундамента. Здание может развалиться в самом начале строительства или же рухнуть после его завершения, завалив своими камнями и тех, кто в нём будет жить, и соседей.
Русскоязычные школы на Донетчине обедняют, обкрадывают детей не только в отношении родного языка, но и в других планах, в частности интеллектуальном. В результате пренебрежительного отношения к родному языку часто презирается весь гуманитарный цикл основ наук, в том числе и русский язык и литература. Достойными внимания, с точки зрения детей, чаще бывают математика, физика, химия, чем литература, история, география.
Обучение в школах должно вестись на родном языке детей. Это отстаивали все выдающиеся педагоги мира. Кто когда считал, что для детей лучше учиться на чужом языке? Сейчас в Москве, Ленинграде и других городах есть спецшколы с английским языком преподавания. Но ни один учитель тех школ не скажет своим ученикам, что русский язык можно учить кое-как, можно его не знать. Слышал, что есть такие спецшколы и на Украине. Часть предметов преподаётся на английском языке, часть на русском, а украинский изучается как предмет. Много ли будут знать выпускники таких школ из родного языка? Наверное, очень немного, или и ничего.
В обычных средних русскоязычных школах, а их на Донетчине в городах 90–95%, а может и больше, дети учат украинский язык 9 лет (в восьмилетних — 7) и не могут ни говорить, ни даже читать на нём, потому что нет родному языку применения на родной земле. А это уже трагедия. Украинцы читают художественные произведения украинских писателей в русском переводе.
Так рождаются перевёртыши, перебежчики, выродки. Так воспитываются люди без патриотизма, без чести, национальной гордости, человеческого достоинства, аморальные люди (по О. Гончару), дикари (по К. Паустовскому). И такие аморальные люди, дикари руководят производственным процессом, учат детей, лечат людей, «развивают культуру».
Кому-то может показаться, что это выдумки, что этого нет и не может быть в нашей действительности, что это клевета. Однако это очень легко проверить, побывав на улицах донецких городов, в вузах, школах, на предприятиях, в магазинах. Можно посмотреть протоколы различных советов, собраний и т. д.
А самое страшное, наверное, положение в детских садах Донетчины. В городах все они, насколько я знаю из разговоров с родителями, учителями, воспитательницами — русскоязычные. Почему? Ответ: «Так хотят родители». Ребёнок с колыбели теряет самое дорогое — родной язык. И не может оказывать сопротивления. Когда взрослый человек сознательно выбирает себе место работы, проживания или язык, часто в ущерб своему интеллекту или здоровью, он это делает в какой-то мере по собственному желанию. Он может остановиться, изменить свой выбор, оказать сопротивление в случае принуждения. А ребёнок ничего не может. Этот процесс похож на интеллектуальную кастрацию. Здесь что-то подобное тому, как выхолащивают молочных поросят или бычков, чтобы получить с них больше мяса. Из них вырастут люди, равнодушные ко всему человеческому, вырастут искатели объявлений: «Требуются рабочие. Зарплата 200–300 руб.», «Объявляется конкурс на замещение вакантной должности... кандидат, доктор наук». И интеллектуальный кастрат за мелкую монету предаст свой народ, покинет родину, лишит родины родных детей, всё покинет, ему всё равно, кому служить, лишь бы иметь больше материальных благ, занимать более высокую должность, заслужить орден или медаль.
Подростки входят в пору ранней юности разочарованными в идеалах, опустошёнными, осознающими свою ничтожность. Или же, наоборот, с убеждением, что они всё могут, всё им позволено, они взрослые, потому что умеют ездить на мотоцикле, крутить магнитофон, умеют добывать деньги на бутылку. А если уж говорить о национальном самосознании, то входят они в жизнь выхолощенными, денационализированными. Куда же им податься? Что делать? И идут они в парки с гитарами, магнитофонами или и просто так, стайками. Сквернословят, оскорбляют прохожих, устраивают драки или что-то похуже. Парки, сады, другие места отдыха из-за них становятся невозможными для безопасных прогулок, развлечений, культурного отдыха. Потому что кому хочется встревать в бессмысленные споры или драки малолетних хулиганов? И даст ли такое вмешательство полезные результаты?
Подростки — основная масса учащихся техникумов и ПТУ. Идут туда не потому, что видят в этом своё призвание, что на избранном поприще будут приносить пользу своему народу, а потому, что надо же куда-то идти, надо же иметь какую-то специальность для заработка, или просто потому, что так хотят родители. Программы в техникумах и ПТУ, как правило, перегружены общими, ненужными с точки зрения учащихся (а может, и вообще) предметами, которые изучаются формально, и без всякого вреда для будущей жизни и производственной деятельности сразу же забываются. В техникумах Донетчины преподавание всех предметов ведётся на русском языке. Изучается английский или французский, а родной, государственный язык народа не изучается, не применяется и забывается.
Патриотизм, национальное достоинство, любовь к своему народу, своему городу, селу, любовь к родному слову, к родной песне, к родной природе, истории — вот зёрна, которые мы должны бы сеять в души детей и в семье, и в школе, и в комсомоле, и через литературу, кино, телевидение. А на Донетчине всходы этих зёрен безжалостно, по-варварски уничтожаются, и вырастает в душах детей чертополох (мещанство, тунеядство, хулиганство, пьянство).
Кружки любителей родной украинской природы, родного украинского слова, народной украинской музыки, квалифицированные лекции или беседы на темы, например, «Украинский язык — самое дорогое сокровище народа», «Украинская архитектура», «Живопись Украины», «Славные страницы истории Украины и Донетчины» и т. п. вне всякого сомнения заинтересовали бы значительную часть подростков и молодёжи, пробудили бы в них чувство гордости за своих предков, поставили бы конкретные цели в жизни. Но где они? Комсомол с его будничными заботами, поголовным членством, формальными, пресловутыми методами работы не способен заинтересовать подростков. Героика комсомольцев 20-х годов может вызвать удивление, порой зависть, но подражать героям тех времён никто не хочет: не те времена. Молодёжь нуждается в живом, конкретном деле, праве и возможности искать и находить, свободе, своей дороге. Порой могут быть ошибки, отклонения, но вред от них был бы несравненно меньше, чем от полной зависимости от старших, когда молодёжи отведена роль только слушаться и выполнять указания без раздумий и сомнений.
Проблема обучения и воспитания детей с незапамятных времён была на первом месте у всех народов во все века. Трудолюбию и ремеслу учили родители, грамоте и наукам — школа, вере и морали — церковь. Теперь же не разберёшь, кто чему учит. На Донетчине мать-украинка сдаёт детей в детские ясли или сад, а они русскоязычные. Мать отрекается от родного языка, чтобы не путать ребёнка. Среди первых слов ребёнка (после «мама», «папа») — «Ленин», «партия», «армия». Именно о них песни, стишки детей 2–5 лет. А много ли они из этого осознают? И дети-дошкольники считают своих мам, бабушек, дедушек глупыми, потому что они не так говорят, как их хорошенькая, «культурная» воспитательница. Родители должны говорить ребёнку, что его воспитательница лучший человек, потому что если нет, то зачем же её слушать, ей подражать? А воспитательница говорит: «Не говори „рукавички“, „штанці“, „спідничка“, „панчішки“ и т.п. Это некультурно, по-хохлацки». И ребёнку с первых лет жизни вдалбливается в сознание, что его родные некультурные, хохлы, что их надо стыдиться. А дальше октябрёнок клятвы, пионерское «К борьбе за дело Ленина — партии (раньше — Ленина — Сталина) будьте готовы!». А может ли 10–13-летний ребёнок понять, что это за «дело»? Нет, не может. И получается формализм. Родители не в состоянии объяснить «дело» и не вправе возразить, потому что это преступление, за которое полагается наказание.
Господствующие классы всегда стремились убить в угнетённых народах их веру, язык, национальную культуру. За примерами далеко ходить не надо. Достаточно посмотреть в историю Украины. Поляки давали окатоличенным, ополяченным украинцам имения, высшие шляхетские звания, даже королевскую корону. Русские цари давали предателям украинского народа и национальных республиканских традиций, тем, кто отрекался от родного языка и способствовал русификации украинцев, дворянские права, давали земли, крепостных, правительственные должности, военные чины. А тех, кто отстаивал права народа, был верным его сыном, отправляли в монастыри, на каторгу, в солдаты.
К сожалению, и сегодня на Донетчине можно нередко встретить тех, кто кощунствует над украинцами, их языком и культурой. А что сделаешь? Вмазать в сытую рожу такому колонисту-плантатору — преступление, выступить где-то на собрании — не дадут слова, зашикают, написать в газету — не напечатают, в суд не примут — нет закона. Значит, безысходность. Единственное, что остаётся — терпеть. А терпению же может прийти и конец.
С вниманием читая статьи и книги, я никак не могу перенести понятий «интернационализм», «дружба народов», «патриотизм» на живую, конкретную действительность Донетчины. Ведь интернационализм в теории — это взаимное уважение народов; дружба народов — взаимопонимание, взаимоподдержка, солидарность; патриотизм — искренняя любовь к своему народу. А у нас, на Донетчине, интернационализмом называют мешанину людей разных наций и народностей, которые либо стыдятся называться именем своего народа, либо и называются татарами, греками и т. д., но все, хором, презирают народ, на земле которого живут, на шее которого едут, хлеб которого едят и оскверняют землю, культуру, традиции украинского народа. И украинцы не имеют никаких возможностей защищаться. По-моему, здесь интернационализмом и не пахнет. О какой дружбе может идти речь, когда человека из дальних краёв пригнали на восстановление шахт, или завербовали для заработков, или молодого специалиста прислали на два года, и они остаются навеки на Донетчине чужими, равнодушными к местным традициям, культуре, языку. Стоило бы провести конкретные социологические исследования, чтобы выявить истинную картину и сделать соответствующие выводы, а именно, может ли быть патриотом Донетчины такой вот заработчанин?
Украинцы, родившиеся и выросшие на Донетчине, стесняются признаваться, что они украинцы, стесняются говорить на украинском языке, потому что их называют «хахлами», «бандерами»... Нет, такое положение не имеет ничего общего с интернационализмом.
Конечно же, и приезжие люди приносят пользу своим трудом в сфере материального производства, приносят немалый доход на спиртных напитках, покупке автомобилей, мотоциклов, телевизоров, но не культурному развитию Украины.
Сейчас в прессе настойчиво пропагандируется единство трёх братских народов, теория «общей колыбели», «ведущая роль русского народа». Я не историк и не буду выдвигать своих теорий или гипотез. Но эта теория, по моему мнению как украинца, очень вредит развитию украинской культуры и культурному прогрессу всего СССР. На основе этих теорий складывается ошибочное мнение, что украинец, белорус или русский — это одно и то же. Почему же тогда русский не освоит украинский или белорусский язык и культуру? Почему же только «меньшим братьям» предоставлено право, а точнее обязанность, осваивать русский? Здесь уже от братства ничего не остаётся. Если даже теория «единой колыбели» справедлива (я в неё не верю), то в ходе исторического развития на протяжении целого тысячелетия сложились три совершенно отдельные нации. А нация же — категория историческая. Обособленность украинского или белорусского народов неоднократно официально подтверждалась учёными как до 1917 года, так и после. Украина и Белоруссия вошли в состав СССР как суверенные национальные государства. Их суверенитет в политическом смысле никем не оспаривается, они имеют право на отделение. А в языковом и культурном плане?
Не менее странной является и теория слияния наций в том смысле, что нации отомрут, сольются в одну нацию (под этим, кстати, понимается, что в русскую). Ассимиляция проходила, проходит и, очевидно, в будущем будет проходить. Но народы вечны, народы бессмертны. Они иногда могут хиреть, находиться в состоянии депрессии, а потом засиять всеми цветами радуги и дать миру прекрасные образцы в одной или нескольких областях науки, культуры, политических или философских учений. История знает таких примеров много... Если бы даже теория слияния наций или народностей была объективной закономерностью развития человечества, то и тогда всё равно официально использовать её для уничтожения наций или народностей в высшей степени жестоко и негуманно. Я представляю себе квалифицированного врача, который говорит своему пациенту: «Согласно науке, которая хорошо изучила болезнь, которой вы страдаете, вы умрёте. Это неизбежно. Мы будем давать вам дорогие, горькие, тошнотворные лекарства, вы принимайте их, но... Вы обречены. Вы умрёте». Не думаю, что кто-то назвал бы такого учёного врача иначе как идиотом. А в отношении целых больших народов такая теория имеет официальное право гражданства.
Я не хочу ассимилироваться, не хочу стать безродным. Я не хочу, чтобы ассимилировались русские, греки, татары, евреи. Пусть каждый народ живёт на своей земле, творит в меру своих сил культуру, множится и действует на пользу всего человечества, в братском содружестве (а не как держиморда). Я категорически против «добровольной» ассимиляции украинцев, в частности моих земляков-донбассовцев.
Сейчас едва ли не в каждом номере газет можно встретить слова «советский народ» — как новая историческая общность людей. Либо я слишком ограничен, чтобы понять это, либо в этих словах кроется ошибка. Не могу постичь, как один народ может состоять из многих народов... Если есть «советский народ», то каждая его составная часть должна называться народец или что, то есть что-то такое мизерное, неполноценное, однобокое, неспособное на самостоятельное существование. Не понимаю, не постигаю.
Важной, по моему мнению, является проблема межнациональных браков. Было бы нарушением одной из статей «Декларации прав человека» о праве каждого вступать в брак и основывать семью независимо от расы, вероисповедания или национальности. Каждый имеет право выбора, и это право должно быть гарантировано каждому гражданину. Известно, что с целью ассимиляции, ополячивания, окатоличивания украинцев поляки разрешали браки с украинцами, но с клятвой украинца (украинки), что дети будут воспитаны в католическом обряде. И украинцы, православная церковь совершенно справедливо относились к таким бракам отрицательно.
Сейчас смешанные браки, как правило, ведут к самоуничтожению украинцев, потому что русские, татары, евреи и другие очень редко принимают культуру, язык, традиции украинского народа (имеется в виду Донетчина). И часто украинец или украинка оказываются перед альтернативой: либо самоуничтожиться, либо развестись. По моему мнению, лучше уж второе, чем первое. Социологи, анализируя межнациональные браки, утверждают их целесообразность, прогрессивность. В частности, Холмогоров в книге «Интернационализм социалистических наций». Целесообразными и прогрессивными межнациональными браками являются лишь те, когда и он, и она с уважением и любовью относятся не только к предмету своего обожания, но и к народу, из которого вышел парень или девушка, когда потомок такого брака скажет, как Ф. Шопен: «Я умом француз, а душой поляк». Когда дети от смешанных браков и само супружество будут служить прогрессу менее развитой или угнетённой нации, как, например, М. Загирня, А. Крымский и др.
Следовало бы воспитывать у молодёжи чувство патриотизма, ответственности за судьбу своего народа, предостерегать от слепой любви или напоминать, сколько несчастий приносит равнодушие к идеалам и целям своего избранника или супруги. Стоило бы напоминать и слова Шевченко: «Любитесь, чернобровые, да не с москалями». Они не потеряли своего значения и сегодня.
Отсутствие свободного обмена мнениями по поводу межнациональных браков приводит к тому, что каждого, кто тем или иным способом акцентирует на этом внимание, официально зачисляют во врагов дружбы народов. Хотя на самом деле этот вопрос не такой уж и простой и очевидный в условиях современной Украины, особенно Донетчины.
Когда, например, украинка выходит замуж за русского, живущего на территории России, само собой разумеется (и это, по-моему, совершенно правильно), что она полностью воспринимает и разделяет весь уклад жизни русского, начиная от языка и заканчивая всеми неписаными законами, обычаями и обрядами окружения своего мужа. Когда же такой случай имеет место на Украине, то не только муж, русский, ничего не воспринимает украинского, но и жена его (украинка), и дети полностью русифицируются.
Оправдание межнациональных браков, ведущих к ассимиляции, напоминает мне троянского коня. Внешне всё красиво, привлекательно, а внутри — гибель доверчивого народа, доверчивой девушки или парня.
История — самое действенное, самое эффективное средство формирования национального самосознания, национальной гордости. Особенно богата патриотизмом, рыцарством, доблестной борьбой, демократизмом, республиканскими традициями история нашего народа. История же украинского народа пока что недоступна не только молодёжи, но и специалистам, в частности, учителям. Хочется надеяться и верить, что вскоре выйдет правдивая, научная история Украины, история Донетчины, история каждого города, а то и села. Можно думать, что материалы уже подобраны, обрабатываются. Свидетельством тому является 4-томная «Советская энциклопедия истории Украины», история городов и сёл УССР, в частности, Донецкой, Ворошиловградской областей и других.
Мы должны подражать примеру историков РСФСР, где переизданы и доступны каждому, кто интересуется, многотомные труды «буржуазных» историков Соловьёва или Ключевского. Потому что от этого наука только выиграла. Труды украинских историков XV–XX вв. также пригодились бы как научным работникам, так учителям и всем желающим.
Верховный Совет УССР рассматривал вопрос «О состоянии и мерах дальнейшего улучшения учебно-воспитательной работы в общеобразовательных школах УССР». В постановлении не отмечено пренебрежение изучением родного украинского языка. Может, это явление характерно только для Донетчины? Но и в этом случае нельзя оставлять такой огромный отряд детей и молодёжи без должного внимания к качеству изучения родного языка украинцами и государственного языка всеми приезжими. Хочется верить, что при Вашем содействии Донецкий облОНО, областной совет депутатов трудящихся детально изучат этот вопрос и вынесут его на широчайшее обсуждение на страницы газет, журналов, коллективов учителей и т. п.
«Так хочет народ», — может кто-то сказать в ответ на мои боли по поводу пренебрежения родным языком, «добровольной» ассимиляции моих земляков-донбассовцев. Но ведь народ веками терпел (что то же самое, что и хотел) крепостничество, в частности, в России. Народ тысячелетиями «хотел» рабства — страны Востока. Украинский народ «хотел» полонизации, русификации, румынизации. Народ «хотел» Сталина, Гитлера, «хочет» Мао Цзэдуна и т. д. Народ хотел, а порой и теперь хочет, охоты на ведьм и гайдамаков. Народ «не хотел» Шевченко — и он служил рядовым в Орской крепости. Народ «не хотел» Драгоманова — и он всю жизнь провёл в эмиграции. Народ «не хотел» Герцена, Бакунина, Лаврова — и они звонили в «Колокол», бежали из тюрем и каторги. Народ долго то «хотел», то «не хотел». Н. Скрыпника, Г. Петровского, И. Якира и сотни или тысячи других. Следовательно, ссылка на «хотение» народа не выдерживает критики. Исторически так сложилось, что народ «хотел» и «хочет» того, что ему приказывают хотеть.
Очень часто народ мучает, гонит своих гениев, а через десятилетия после их смерти молится на них. Народ хотел и хочет хлеба и зрелищ. Теперь ещё хочет водки, собственных автомобилей, футбола, многосерийных детективных фильмов, ресторанов... И это народу надо дать. Но не этим только живёт и отдельный человек, и нация. Народ следовало бы поднимать до уровня тех, кто боролся и борется за его жизнь, расцвет, прогресс, кто за него умирает, а не потакать животным инстинктам, которые в большей или меньшей степени присущи каждому человеку.
Я знаю, что мои мысли не нашли бы 100%-го одобрения народом. Я убеждён, что лишь какой-то процент людей смог бы прочитать и подумать над этими моими писаниями. Но я убеждён и в том, что после прочтения сотни или тысячи родителей в Донбассе заявили бы в горОНО, что они хотят учить детей на родном языке и в детсадах, и в школах, и в вузах. А если бы был принят закон, что в вузах, техникумах, ПТУ обучение будет вестись на украинском языке и вступительные экзамены будут приниматься на украинском языке (а именно так и должно быть в суверенной республике), то только единичные родители и дети не хотели бы изучать украинский язык.
Повторяю, я — интернационалист. Не стремлюсь к привилегиям для украинского народа и украинского языка в России, Грузии, Франции или Америке. Я хочу только, чтобы украинский народ был хозяином на своей земле, был владельцем своих богатств, чувствовал себя равным среди равных, не деградировал, не ассимилировался.
Тяжёлое материальное положение под игом польских, русских, австрийских и других помещиков и капиталистов, национальный гнёт на собственной земле разбросали бесчисленное множество украинцев по всему миру. Приятно читать и слышать, что значительная часть украинцев на протяжении многих десятилетий сохранила своё национальное лицо, национальную культуру, язык и в Советском Союзе (за пределами Украины), и на других континентах. И поэтому так больно видеть, как самоуничтожаются украинцы на Донетчине.
ВЫВОДЫ
Подытоживая изложенное выше, можно констатировать:
Российская империя пала под ударами совместных усилий, творческой мысли и политической деятельности лучших людей угнетённых народов, в том числе русского, который, освобождая от гнёта другие народы, обрёл собственную свободу. «Не может быть свободным народ, угнетающий другие народы» (К. Маркс). Каждый политический деятель заботился обо всём мире, но в первую очередь о благе, материальном благополучии, национальном развитии своего народа. Среди деятелей российской социал-демократии, ВКП(б) и КП(б)У было много украинцев (П. Запорожец, Ю. Коцюбинский, Н. Скрыпник, Г. Петровский, В. Затонский, В. Чубарь, И. Якир и тысячи других), позже расстрелянных, репрессированных и забытых, евреев, поляков, народов Кавказа, Прибалтики и других. Результатом революции было освобождение труда, равноправие всех народов, национальный суверенитет.
Во времена Сталина завоевания революции на Донетчине сведены на нет, и пока что не видно стремления восстановить Ленинскую национальную политику. Об этом свидетельствует:
1) 100% русскоязычных вузов, техникумов, ПТУ, 90%, а может и больше (данные нигде не печатаются), русскоязычных школ и детских садов.
2) Русскоязычность научно-исследовательских учреждений, промышленных предприятий, проектных организаций, всех видов транспорта, сферы обслуживания (медицина, торговля, почта, пионерские лагеря, дома отдыха, профилактории, кинотеатры и т. д.).
3) Отсутствие в продаже словарей (любых), 90% (если не больше, данные нигде не печатаются) книжного фонда библиотек, газет, журналов на русском языке, видимо, такой же процент библиотекарей, работников книжных магазинов не владеют украинским языком; отсутствие украинской терминологии во многих отраслях промышленности, в строительстве, на транспорте. И это на 55-м году существования Украины как самостоятельного государства и суверенной союзной республики в составе СССР.
4) Русскоязычные названия городов, улиц, большинство надписей названий магазинов, учреждений, маршрутов транспорта, рекламы, призывов, транспарантов и т. д.
5) Служба в армии донецких парней за пределами Украины и безраздельное господство русского языка в армии.
Сегодня Донетчина идёт по пути Кубани, когда-то украинского края, теперь же полностью русифицированного. То есть, около 4-х миллионов украинцев Донетчины обречены на ассимиляцию, и уже не добровольную, а принудительную. Принудительную потому, что родители выбирают русскоязычные школы с целью обеспечить своим детям обучение в вузах, техникумах, ПТУ, где уже даже намёка нет на возможность выбора языка. Сегодня уже и школу выбрать нельзя, потому что их осталось по одной-две на огромный город за 10–30 км от центра, в районах, которые несколько лет назад были селом. Сейчас украинцы Донетчины лишены элементарных человеческих прав:
1) пользоваться родным языком в сфере производства, культуры, в быту и даже в кругу семьи;
2) учиться и обучать детей на родном языке;
3) смотреть кино, спектакли, слушать лекции на родном языке.
Сегодняшнее положение на Донетчине может вылиться:
1) в уничтожение (или самоуничтожение) 4-х миллионов украинцев — их интеллектуальную смерть;
2) в саботаж науки (0,9% научных работников среди украинцев против 10% у евреев, 3% — у армян и грузин, 2,1% — у русских), обучения вообще, культуры;
3) в протесты или восстания, а это кровь, изгнание, физическая смерть миллионов.
Предотвратить же надвигающуюся опасность можно разумным вмешательством высших государственных органов и восстановлением ленинских норм в национальном вопросе, а именно, украинизации во всех сферах жизни (науки, всех видов образования, кино, радиовещания и телевидения, производства и сферы услуг).
Этого можно достичь:
а) объявлением всех руководящих должностей, занятых людьми, не владеющими и не желающими изучать или пользоваться украинским языком (от зав. отделом облисполкома до зав. магазином включительно), вакантными, а то и конкурсными;
б) отстранением всех работников образования, культурного и идеологического фронта, которые не знают или пренебрежительно относятся к украинскому языку;
в) организацией повсеместно на Донетчине ликбезов для всех граждан, не владеющих или недостаточно владеющих украинским языком;
г) приглашением на Донетчину специалистов-украинцев из других республик с выплатой подъёмных, предоставлением квартир, созданием кружков или курсов для изучения или усовершенствования родного языка;
д) прекращением иммиграции из других районов, поскольку Донетчина уже перенаселена. Это позволило бы решить целый ряд проблем, а именно: национально-культурную, образовательную, жилищную, трудоустройства молодёжи, текучести рабочих, хулиганства, пьянства и т. д.;
е) введением обязательного преподавания и вступительного экзамена по украинскому языку и литературе во всех вузах, техникумах, училищах Донетчины.
Донетчина — это 1/6 всего населения Украинской ССР. Её культурное и национальное развитие может послужить либо хорошим примером для всей Украины в случае её нормального развития, либо позорным, холероподобным, если и другие районы пойдут по пути равнодушия к национальной культуре и языку. И во втором случае позор и проклятие падут на головы каждого из нас, донбассовцев, кто видел, осознавал надвигающуюся гибель и молчал, кто в угоду брюху забыл, какого он роду-племени, предал свой народ, из чужих рук брал ядовитое оружие ассимиляции и помогал уничтожать украинский язык, культуру, традиции, обряды. Сейчас проявляется удивительное, можно даже сказать преступное равнодушие в вопросах языка и культуры, именно в той области человеческих взаимоотношений, куда веками было направлено острие позорной морали польской шляхты, католической церкви, русского царизма.
Мы не можем довольствоваться формулой «народ не ошибается», народ хочет русскоязычных школ, вузов, начальников или кондукторов в трамваях и т. д. Путём пропаганды и агитации мы должны бороться за утверждение человеческого достоинства и национальной гордости.
Национальный вопрос на Донетчине, по моему мнению, не решён, и решён он будет лишь тогда, когда каждый украинец будет осознавать, что принадлежит к своему народу, ему служит, для него живёт, за него борется. Когда каждый иностранец задаст себе вопрос: «Кто он? Для чего он на Донецкой земле? — Колонист? Заработчанин? Эмигрант? Незаменимый желанный специалист или нахлебник-тунеядец на шее „братского“ народа?» Когда каждый пришелец, пришедший незваным на чужую землю, будет уважать украинский народ, либо переберётся на свою родину. Когда доброжелательные по отношению к украинскому народу иностранцы на Донетчине будут иметь свои национально-культурные общества, газеты, книги на родном языке, детские сады и школы (русские, греческие, белорусские, армянские и др.). Примером для нас может служить Закарпатская область, где венгры, румыны, русские имеют свои школы, средства самодеятельности и т. п. Примером могут служить и общества, которые имеют украинцы Польши, Чехословакии, Канады и других стран.
Сейчас газеты, радио, лекторы призывают каждого активно вмешиваться в общественные дела, бороться с хулиганством, пьянством. Я считаю, что национальная безликость, моральная пустота, животная жизнь — болезни несравненно более тяжёлые, чем алкоголизм или пьянство, и в значительной мере являются причиной последних. Поэтому острие пропаганды и агитации должно быть направлено в первую очередь против них. А как раз этого нет ни в газетах, ни по радио, ни в литературе.
Я писал статью на эту тему в «Советскую Донетчину». Редакция нашла, что в статье есть много дельных замечаний, наблюдений, но для печати не годится. Редакция отклонила мои предложения:
1) размножить мою статью в 40–50 экземплярах и передать на обсуждение деятелям образования, культуры, книжной торговли, хотя бы отдельным коллективам школ;
2) выступить от своего имени по проблемам, затронутым в моей статье.
Порекомендовали только написать в министерства, комитеты и ведомства отдельно по каждому вопросу. Я написал в редакцию газеты «Советское образование». «Полученную (неразб.) 2.6 статью оставить без ответа». 29.9 написал напоминание. Тоже оставили без ответа.
Прошу проверить состояние украинской культуры и украинского языка и принять соответствующие меры. Этим письмом хочу обратить Ваше внимание на угрожающие явления в этой области в моём Донецком крае.
Если я в чём-то ошибаюсь, прошу разъяснить суть моих ошибок и указать литературу, которая помогла бы мне понять национальный процесс на Донетчине.
Прошу также ответить мне, желательно через газету «Советская Донетчина», поскольку каждый гражданин (и я, в частности) может активно вмешиваться в дело, суть которого изложена в этих записках.
Подпись.
Донецкая область, Константиновский район, Кондратовский с. совет, хутор Ижевка.
(Конец 1972 года)
Письмо направлено Председателю Президиума Верховного Совета УССР И. С. Грушецкому. Было сразу переслано Донецкому облисполкому. По поводу этого письма меня приглашал зам. председателя облисполкома З. Д. Ильяшенко. Беседа длилась около 4-х часов. Ничего не изменилось.
Журнал «Донбас», № 1, 1991, с. 141 – 158.