ИСТОКИ
Мать Владимира — Екатерина Павловна Чубинская (1899–1986) принадлежит к славному роду, оставившему заметный след в украинской истории. Это Павел Платонович Чубинский (1839–1884) — учёный с мировым именем, поэт и педагог, общественный и театральный деятель, автор текста, ставшего Гимном Украины. Отец Екатерины — Павел Павлович (1873–1927), талантливый инженер-путеец, много сделавший для освоения Дальнего Востока и налаживания судоходства на реках бассейна Амура, и её дядя — Михаил Павлович (1871–1943), юрист-криминалист, профессор Харьковского университета, были заметными фигурами в дореволюционной России. Тётя — Александра Павловна Чубинская (Чалеева) (1873–1949) — талантливая певица, артистка Киевской оперы и московского Большого театра. Волею судеб они все трое оказались в эмиграции.
Талантливая, как и её предшественники, прекрасный педагог, кандидат филологии — Екатерина Павловна, которая в 1917 г. окончила в Благовещенске на Дальнем Востоке, где тогда служил отец, гимназию и только начала учиться на знаменитых Высших («Бестужевских») женских курсах, вместе с семьёй попала в разрушительный вихрь революции, который всю последующую жизнь калечил и ломал её судьбу. В 1919 году от рук деникинцев под Борисполем погиб брат-красноармеец, остальную семью разбросало по сторонам.
Жила то в Пуще-Водице и Буче под Киевом, то на хуторе своего деда вблизи Борисполя, позже, уже будучи замужем, вместе с мужем-педагогом Дмитрием Вишневским — в разных населённых пунктах Киевщины. И везде проникалась детскими судьбами: сирот и беспризорников — в страшные годы гражданской войны, крестьянских детей — в пору становления советского режима, во время голодомора 1932–1933 гг. В 1929 году окончила Киевский институт народного образования. Принимала активное участие в «Просвите», в частности в создании любительских театров, играла в их спектаклях. В 1928-м и 1930 гг. у супругов-учителей родились сыновья Павел и Владимир.
Но над головой Екатерины Чубинской стали сгущаться тучи. В 1929 году во время раскулачивания на хуторе её заочно (поскольку уже давно здесь не жила) «раскулачили» и к тому же лишили права голоса. Начались неприятности у мужа — из-за того, что живёт с «буржуйкой». Авторитетного и уважаемого директора школы Дмитрия Вишневского несколько раз увольняли с работы — и каждый раз его отстаивали родители учеников. В Лубянке, где они тогда жили, с Екатерины Павловны сняли все общественные «нагрузки» — после того как она обнаружила в «передовом» колхозе на отдалённом хуторе опухших от голода детей. Учительница подняла вопрос в районе, чтобы выделить продукты, которые давали другим колхозам, для тех, кто страдает от голода. В конце концов, в 1933 г. из-за «сокрытия соцпроисхождения» Екатерину Павловну уволили с работы и исключили из профсоюза.
Больше года ушло на хлопоты о восстановлении. В Киеве, где незадолго до этого разгромили СВУ, никто за Чубинскую (внучку «того самого») не заступился бы. Помогло обращение в Харьков и Москву. Однако оставался нерешённым вопрос с правом голоса. А вскоре в Ленинграде убили Кирова — и стало понятно, что всё это добром не кончится. Екатерина Павловна убеждает мужа, что им нужно развестись — иначе они пострадают оба, — и с младшим сыном Володей в начале 1935 г. уезжает в Ташкент.
После шока, пережитого в Украине, приходилось начинать новую жизнь. Проживание вместе с больной матерью в однокомнатной квартире, позже — съёмное жильё. Работа сначала в узбекской школе (преподавание русского и немецкого языков), потом — в научно-исследовательском институте педагогики. Каждое лето — поездки с Володей в Украину, где Екатерина Павловна на хуторе Чубинских тайно встречается с мужем и старшим сыном Павлом. Во время одного из отпусков её увольняют с работы.
Едва узнав о начале войны, Екатерина Павловна поспешила в Украину. Мужа не застала — он уже воевал и вскоре пропал без вести. Забрала старшего сына и вернулась в Ташкент. Она работает в школе, учится на французском факультете местного пединститута. Оканчивает курсы медсестёр и работает в госпитале для ампутированных. В 1943 году умерла мама — Мария Владимировна. Везли её на кладбище на тележке, запряжённой осликом, похоронили без гроба, завёрнутую в простыню. Росли сыновья — труднее становилось их воспитывать. С января 1944-го работала завкафедрой литературы в Ургенче. Потом стала добиваться пропуска в Украину, где была потребность в преподавателях высших учебных заведений. Так в октябре того же года оказалась в Кривом Роге. Преподавала в пединституте. Старший сын работал, младший — Владимир — учился в школе, которую окончил в 1948 году.
Имя Павла Платоновича в советскую эпоху старательно замалчивали, а любые упоминания о гимне «Ще не вмерла України і слава і воля» могли привести к тяжёлым последствиям. Однако Екатерина Чубинская — эта волевая и целеустремлённая женщина — по крупицам всю свою жизнь собирала бесценную информацию. Она вела поиск в местах, связанных с биографией Чубинского, заручившись удостоверением работника на общественных началах киевского Института этнографии и народоведения, работала в архивах. Она не достигла личных высот, не нажила престижного имущества, однако не дала угаснуть искре того огня, который когда-то разжигал её знаменитый предок. Не написала ни одной книги, однако оставила потомкам информацию, которая дала жизнь сотням публикаций и исследований.
«У НЕГО БЫЛ ПРИРОДНЫЙ ДАР УЧИТЕЛЯ…»
Сейчас нет украинца, который бы не слышал Гимн «Ще не вмерла України і слава, і воля», слова которого написал Павел Платонович Чубинский. Сейчас нет и студента, сотрудника или выпускника НТУУ КПИ им. Игоря Сикорского, который не слышал бы «Марш КПИ», отрывок из мелодии которого каждый час звучит над главным корпусом вуза. Слова и музыку этого марша написал правнук П. П. Чубинского — Владимир Дмитриевич Чубинский.
В 1948 году он стал студентом инженерно-педагогического факультета. Энергичный и талантливый юноша погрузился в учёбу. С самого начала проявился его характер непримиримого правдолюба. В тяжёлые послевоенные годы полуголодных студентов заставляли подписываться на заём государству из своих мизерных стипендий. Чубинский выступил в защиту тех, для кого стипендия была единственным источником существования. Его едва не исключили из комсомола, что могло привести к фатальным последствиям.
С первого курса Владимир активно приобщился к культурной жизни вуза. В автобиографии он вспоминал: «Светлой страницей не только в студенческие годы, но и во всей жизни стали песня, музыка, участие в самодеятельности. Я стал участником хоровой капеллы и остался преданным членом этого коллектива на всю жизнь. Сколько неповторимо прекрасных мгновений выпало мне, я благодарен судьбе за ту возможность творить, которую она мне подарила — пусть и в примитивных, но своих стихах и песнях. Они приносили мне не только огромную радость от самого процесса творчества, но и были незаменимым лекарством от всех жизненных трудностей и потрясений».
В хоровой капелле со временем Чубинский стал безусловным лидером и моральным авторитетом. «Нас очаровывали в нём разносторонняя одарённость, неисчерпаемая энергия, романтизм, присущее ему ощущение радости бытия, которое мгновенно передавалось всем. Рядом с ним каждый одновременно чувствовал себя и личностью, и неотъемлемой частичкой прекрасного целого. Любовь к песне, преданность капельным традициям, настоящая дружба, рыцарское отношение юношей к девушкам — всё это вместе составляло суть того неповторимого явления, которое получило название фонтаньерства и вдохновенным творцом которого был Чуб». «С появлением Володи всё начинало крутиться по его сценарию — я теперь понимаю, что он заблаговременно готовил для нас сюрпризы. То, что нам казалось простой случайностью, незаметно несло великую чубинскую педагогику. У него был природный дар учителя, педагога-воспитателя. Теперь трудно сосчитать, сколько у Чуба было учеников, которых он учил, в частности играть на гитаре. Он был непостижимым магнитом, который вводил новичков в волшебный мир студенческой жизни, музыки, дружбы», — вспоминают его друзья.
Окончив в 1953 году обучение, Чубинский работал конструктором на Киевском станкозаводе. Через год стал преподавать спецдисциплины в Киевском механическом техникуме. В 1960 году по приглашению руководства вуза стал преподавать начертательную геометрию и черчение в Житомирском филиале Киевского политехнического института. Работа ему нравилась, студенты его любили. Казалось, всё складывается как нельзя лучше, впереди — безоблачное будущее…
ОДИНОЧКА — БОРЕЦ ЗА ПРАВА МНОГИХ
Но в 1965 г. произошёл инспирированный отдельными преподавателями конфликт на кафедре филиала. Истинные причины его никто не называл. Конечно, были коллеги-завистники, подстрекаемая ими часть студентов, недовольных требовательностью принципиального преподавателя. Однако был и барский окрик из райкома партии — кто это посмел непочтительно поднимать вопрос о предоставлении наконец обещанных квартир работникам филиала и не стоит ли «поставить его на место»… Из самых чистых соображений — чтобы не втягивать в конфликт весь коллектив — Чубинский подал заявление «по собственному желанию». Была временная растерянность от несправедливости. Но пришли к нему домой студенты и спросили: «Неужели вы — тот, кто учил нас бороться за справедливость до конца, — отступите?!» И была присяга святым именем отца-фронтовика:
Ні, я не буду мовчати й коритися.
Хай і загину, але не зігнусь.
Щоб не злякатись і не відступитися,
Пам’яттю батька святою клянусь!
Хождение по инстанциям — от киевского ректората до министра образования — ничего не дало. В подтверждение своего принципиального требования восстановить его на работе Чубинский оставил на столе министра свой диплом. Долгое время перебивался случайными заработками, вёл чрезвычайно экономную, аскетическую жизнь. И при этом ничего не изменилось в его творческих пристрастиях и интересах. Многие из его друзей и знакомых даже не подозревали, что у него произошли кардинальные изменения. Они пели его чрезвычайно популярные тогда песни, участвовали в различных событиях, организованных и вдохновлённых неповторимым выдумщиком и фантазёром.
Но наступил печально известный 1972-й год. Никто, и сам Чубинский, не связывал неожиданные обвинения и карательные действия против него с прокатившейся по Украине волной арестов. Однако покажем своеобразную сравнительную таблицу, чтобы утверждать, что они укладывались в русло репрессивных мер против украинских патриотов. И хотя он никогда не позиционировал себя как сознательного защитника национальной идеи, не будем забывать, что он был ЧУБИНСКИЙ. А это хорошо знали и, видимо, постоянно отслеживали соответствующие бдительные органы.
Так вот, в начале 1972-го органы милиции предъявили Чубинскому обвинение в тунеядстве и растлении молодёжи и обязали немедленно трудоустроиться… разнорабочим. Тот согласился — только при условии, что его восстановят на прежнем месте. Мятежному преподавателю отказали и пригрозили судом. Но Чубинский не испугался — он сознательно пошёл на это, надеясь доказать там свою правоту. Но открытый суд не входил в планы властей. В поиске выхода из этой ситуации они устроили неуступчивому «тунеядцу» психиатрическую экспертизу, для чего заключили его в психбольницу под Житомиром. Вышел оттуда Чубинский с диагнозом «параноидальное развитие личности» и твёрдым намерением бороться до конца. Он категорически отказался от назначенной ему бессрочной пенсии со смехотворной мотивацией в удостоверении — «общее заболевание» и начал многолетнюю осаду властных инстанций.
Не будем подробно описывать безуспешную борьбу одиночки, который посылал мотивированные заявления и копии отписок во всё более высокие бюрократические эшелоны — ведомственные, государственные, партийные, прошёл длинную дистанцию: от руководства Киевского политехнического института и министерства высшего образования Украины сначала до республиканских Верховной Рады и ЦК партии, а в конце — до всесоюзных. Всё более пухлой становилась папка с документами, всё резче тон требований, всё глубже обобщения и выводы о невозможности защитить права человека в стране, где «вольно дышит человек». С определённого времени его стали «пасти» органы КГБ, он скрывался у друзей или выезжал со студенческими строительными отрядами на целину или с геологоразведочными экспедициями в Карелию.
С начала 1982 г. Чубинский изготавливал фотолистовки и распространил их в Москве, Киеве, Днепропетровске и других городах. 25 мая его арестовали. После длительного следствия в декабре 1982 г. Днепропетровский областной суд признал стихи Чубинского и его листовки «порочащими советский государственный и общественный строй (ст. 187-1 УК УССР), оскорбляющими руководителей Коммунистической партии и правительство». Суд принудительно упрятал его в Днепропетровскую спецпсихбольницу. В этом карательном учреждении Чубинского закалывали нейролептиками, которые подавляли волю. Но и там он огрызком карандаша тайно писал стихи на обрывках газет. Но ещё более мощный коварный удар ему нанесли в Глевахе, в психбольнице обычного типа, где нелюди в белых халатах усиленно «лечили» узника, когда, казалось, в этом уже не было особой необходимости. Его выписали в апреле 1987 г. Жил в Борисполе, в семье двоюродной сестры, муж которой был оформлен его опекуном. Чувствуя, что к своему прежнему уровню уже не вернётся, 20.05.1987 г. Чубинский оставил предсмертную записку и покончил жизнь самоубийством.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда УССР 22.11.1990 г. определение Днепропетровского облсуда в отношении Чубинского отменила, а уголовное дело производством прекратила «за отсутствием общественной опасности в действиях обвиняемого. Гр. Чубинский В. Д. по этому делу реабилитирован».
ТОЧКУ СТАВИТЬ РАНО…
Идут годы. В Украине происходят кардинальные изменения. Реабилитация, декоммунизация, люстрация — громкие слова и понятия. Но цена им, к сожалению, как и гривне, определяется другим словом — девальвация. Приходят новые слова, однако за ними скрываются всё те же дела. Ритуально превозносим героев прошлого — и умножаем мартиролог нынешних жертв. Да и достойно ли мы чтим? Доказано неоднократно — не так уж много граждан Украины узнают на портрете автора текста государственного Гимна, а о том, что Павел Чубинский — учёный с мировым именем, поэт и педагог, общественный и театральный деятель, едва ли скажет на улицах городов и сёл хоть один из ста. В столице на сегодняшний день на бульваре Шевченко есть мемориальная доска на бывшей гимназии, в которой учился Чубинский, и малоприметная улица Чубинского (бывшая — Надежды Крупской) рядом с Дарницким железнодорожным вокзалом, почти на окраине города. И всё. Вместе с тем имеем скульптуру Валерия Лобановского в самом центре города и проспект (!) его имени. Национальный символ государства — и футбольный тренер. Соизмеримы ли эти фигуры в исторической перспективе, даже учитывая безусловную популярность Валерия Васильевича в недавние времена?..
А в Киеве уже должен был бы быть целый мемориальный комплекс — Майдан Единства с памятником Павлу Чубинскому и Михаилу Вербицкому на нём и две улицы: Чубинского — к востоку от майдана и Вербицкого — к западу от него… Так же заслуживает уважения и весь род Чубинских, он должен стать в один ряд с другими фигурами нашего славного прошлого. И обидно встречать в публикациях многочисленных любителей вопиющие ошибки и искажения — в частности и в биографии Владимира Чубинского, которого я имел счастливую возможность близко знать, которого считаю одним из своих Учителей — на всю жизнь.
Павел Платонович Чубинский
Павел Платонович Чубинский
Павел Павлович и Мария Владимировна Чубинские
Екатерина Чубинская — гимназистка
Семья Чубинских: Кися, Екатерина, Павел и Лида
Екатерина Павловна Чубинская
Дмитрий Вишневский
Владимир Чубинский
Владимир Чубинский
Владимир Чубинский