18 сентября художнице Алле Горской исполнилось бы 90 лет. Она оставила заметный след в истории украинского диссидентского движения, а ее трагическая смерть вызвала немалый резонанс. Информацию о гибели Горской отслеживали и фиксировали в КГБ, систематически информируя ЦК КПУ, в частности первого секретаря ЦК КПУ Петра Шелеста. Кроме того, это дело было на особом контроле в прокуратуре УССР.
Алла Горская была одним из двигателей украинского шестидесятничества, Клуба творческой молодежи «Современник» в Киеве. Уже в зрелом возрасте она осознала свою национальную идентичность: выучила украинский язык, с большой отдачей погрузилась в национально-культурное возрождение 1960-х. В частности, в 1961 году в письме к отцу, который тогда возглавлял Одесскую киностудию, Алла Горская писала: «Ты знаешь, все время хочется писать на украинском языке. Разговариваешь по-украински — и думать начинаешь по-украински. Читаю Коцюбинского. Замечательный язык…». В то же время она пожаловалась: «Воспоминания давят страшным грузом. Воспоминания тридцатых годов. От душевной боли ужасно колотится сердце. Хочется что-то делать, куда-то бежать, возмущаться, кричать».
В 1962-м Алла Горская вместе с Василием Симоненко и Лесем Танюком обнаружили под Киевом в Быковне места массового захоронения жертв НКВД, о чем написали в горсовет Киева с предложением открыть мемориал. Клуб творческой молодежи инициировал расследование. Лесь Танюк, Василий Симоненко и Алла Горская стали собирать информацию. Но уже в 1963 году на них началось давление, в результате избиения милицией трагически погиб Василий Симоненко.
«Витражное» дело
В 1964-м значительный резонанс имело уничтожение витража, созданного к 150-летию Тараса Шевченко в вестибюле Киевского университета, одним из авторов которого была Алла Горская. На нем был изображен гневный Кобзарь, к которому прижалась женщина — символ матери-Украины. Тарас Шевченко произносил строки: «Возвеличу малих отих рабів німих! Я на сторожі коло них поставлю слово!». Витраж разбили сразу после завершения работы над ним как «произведение, глубоко чуждое принципам социалистического реализма». Шестидесятница Михайлина Коцюбинская вспоминает: «Главный погромщик — ректор университета Швец. Сам собственноручно, не дождавшись заключения комиссии, крушил идеологически вредный витраж… Почему мать-Украина так печальна? Какой «суд», какую «кару» и на кого навлекает Тарас? И вообще, почему это Украина за решеткой?». Согласно решению Бюро Киевского областного правления Союза художников Украины от 13 апреля 1964 года было определено: «Витраж дает грубо искаженный, архаизированный в духе средневековой иконы образ Т. Г. Шевченко, который ничего общего не имеет с образом великого революционера-демократа… В таком же иконописном духе выдержан в эскизе образ Катерины, которая является не чем иным, как стилизованным изображением богоматери… Слова Шевченко, написанные церковнославянской вязью (кириллицей) в сочетании с иконописно трактованными образами, звучат идейно двусмысленно. В образах витража нет ни малейшей попытки показать Шевченко советского мировосприятия. Образы, созданные художниками, специально уводят в далекое прошлое».
Витраж «Шевченко. Мать». Работа художников Галины Севрук, Аллы Горской, Опанаса Заливахи, Галины Зубченко, Людмилы Семыкиной, 1964 год
Авторы витража за эту работу были исключены из Союза художников УССР. Впоследствии судьба некоторых из них сложится еще трагичнее: в 1965-м по Украине прокатилась первая волна репрессий в постсталинский период, и среди ее жертв — соавтор витража, близкий друг Аллы Горской художник Опанас Заливаха. Его обвинили в антисоветской агитации и пропаганде и приговорили к пяти годам лагерей строгого режима.
Гвоздики в суде
Алла Горская свидетельствовала по делам арестованных за найденную запрещенную в СССР украинскую литературу Ярослава Геврича, Евгении Кузнецовой, Александра Мартыненко, Ивана Русина. Когда 25 марта 1966-го подсудимых привезли на судебное заседание в Киевский областной суд, они были удивлены, потому что их встретили с букетами гвоздик Лина Костенко, Алла Горская, Надежда Светличная, Иван Дзюба.
16 декабря 1965 года Горская откровенно обвинила правоохранительные органы в психологическом давлении на подсудимого Ярослава Геврича во время допроса, что стало причиной его ложных показаний, и на основании действовавшей тогда Конституции и законов аргументированно доказала, что читать книгу, даже идеологически чуждую официальной доктрине, — не преступление. Убедительность слов художницы обезоруживала и ужасно раздражала. В 1967-м с группой киевлян она ездила во Львов на суд к Вячеславу Черноволу, где подписала письмо против незаконного ведения суда. В 1968 году Алла Горская в числе 139 деятелей науки, литературы и искусства поставила свою подпись в письме на имя генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева, председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина и председателя президиума Верховного совета СССР Николая Подгорного. Представители интеллигенции подчеркивали, что «проводимые в последние годы политические процессы становятся формой подавления инакомыслящих, формой подавления гражданской активности и социальной критики, необходимой для здоровья всякого общества. Они свидетельствуют о все более сильной реставрации сталинизма. [...] На Украине, где нарушения демократии дополняются и обостряются искажениями в национальном вопросе, симптомы сталинизма проявляются еще отчетливее». Письмо с подписями было передано в апреле 1968-го, а уже с конца апреля власти взялись прессовать тех, кто его подписал. Кроме того, в июле 1968 года вместе с поэтессой Линой Костенко, критиком Иваном Дзюбой, публицистом Евгением Сверстюком и писателем Виктором Некрасовым Алла Горская написала открытое обращение в газету «Літературна Україна» в связи с клеветнической статьей относительно «письма 139» советского писателя, а также информатора КГБ Алексея Полторацкого. Впоследствии, на заседании Союза художников, когда выдвигались обвинения против лиц, подписавших письмо протеста, общее гнетущее молчание нарушила Алла Горская, которая заявила, что все эти обвинения — ложь, и заставила зачитать текст протеста. Президиум собрания был вынужден выполнить требование художницы. И когда зачитали протест, стало понятно, что письмо не содержало ни одного намека на государственный переворот, лишь вежливое требование справедливости. За то выступление Аллу Горскую во второй раз исключили из Союза художников.
Однако это не остановило храбрую женщину. Зимой 1969-го она посетила в Мордовской концлагерной зоне ЖХ-385 Опанаса Заливаху. А 28 августа 1970 года, когда он вышел из заключения, при ее активном участии ему была организована громкая встреча в киевском ресторане «Наталка». В том же 1970-м за поддержку выступлений Валентина Мороза художницу вызвали на допрос в Ивано-Франковск, но она отказалась давать какие-либо показания.
Тайна гибели
Алла Горская вела переписку с политическими заключенными (систематическую с художником Опанасом Заливахой), поддерживала отношения с их семьями, оказывая им моральную и материальную помощь. Ее жилье стало местом, где останавливались лица, возвращавшиеся из-за колючей проволоки, собирались их родственники, близкие и знакомые. Вокруг художницы сплачивалась творческая интеллигенция, которая прислушивалась к этой мужественной женщине, считала ее своим авторитетом. Горская была удивительно смелой, хотя, возможно, и осознавала, насколько серьезно рискует. За ней следили, ей угрожали, а в квартире соседей была установлена прослушка, направленная на квартиру семьи художницы.
28 ноября 1970 года Алла Горская поехала к свекру за швейной машинкой в Васильков (Киевская область) и не вернулась. 2 декабря 1970-го ее тело было найдено в погребе дома отца мужа Ивана Зарецкого. Сначала дело по этому убийству вела прокуратура Васильковского района. Однако уже 7 декабря было принято решение поручить расследование заместителю начальника следственного отдела прокуратуры Киевской области, советнику юстиции В. И. Викторову, прокурору-криминалисту Г. Э. Баумштейну, следователю прокуратуры Киево-Святошинского района юристу первого класса Г. Е. Страшному. Согласно выводам судмедэкспертизы, «смерть Горской А. О. наступила от многооскольчатого перелома костей черепа с кровоизлиянием под оболочку головного мозга». Причиной смерти, по данным экспертизы, стали «удары тупым предметом с ограниченной ударной площадью» — молотком.
Из архивов. Спецдонесение председателя КГБ УССР Виталия Федорчука в адрес ЦК КП УССР, 1970 год
В день, когда было найдено тело, мужа Аллы Горской Виктора Зарецкого арестовали по подозрению в убийстве жены. Во время допросов на него оказывали психологическое давление, в результате которого он подтвердил официальную версию, что у его отца Ивана Зарецкого были основания убить свою невестку. Как следствие — в постановлении «О завершении уголовного дела по обвинению Зарецкого И. А. по ст. 94 УК УССР» «на основании показаний соседки и приятельницы Горских Забродиной Г. К., Горского А. В. (отца А. Горской), писем к племяннику Мицманенко К. И. в г. Тамбов Зарецкого И. А.» утверждалось, что свекор, «испытывая к Горской А. О. неприязненные чувства, убил ее 28.11.1970, после чего 29.11.1970 покончил жизнь самоубийством».
Однако к официальной версии возникает целый ряд сомнений, высказанных главным образом людьми, которые близко знали художницу. В частности, указывалось, что с такой физически сильной женщиной, как Алла Горская, не мог справиться старый, физически слабый Иван Зарецкий, а «следов волочения, борьбы и самообороны на теле и одежде трупа не обнаружено». Друзья, родные покойной и отдельные исследователи высказывали мнение, что смерть художницы — работа «отдела политических убийств», подчиненного руководству СССР.
Точка не поставлена
Резонанс, который вызвала смерть Аллы Горской, очень беспокоил власти. Уже 3 декабря 1970 года за подписью председателя КГБ УССР Виталия Федорчука в адрес ЦК КПУ прислали специальное сообщение: «Поскольку Горская А. О. известна как авторитетная личность в среде националистически настроенных элементов, не исключено, что они могут использовать ее похороны с провокационной целью. Проводим оперативные мероприятия по предотвращению возможных нежелательных действий со стороны этих лиц». Примечательно, что на этом специальном сообщении была резолюция рукой председателя КГБ УССР Виталия Федорчука: «Тов. Шелесту П. Ю. доложили 4 декабря 1970 г.». Кроме того, в «Секретном сообщении» КГБ УССР в адрес ЦК КПУ от 5 декабря 1970 года отмечалось: «Согласно присланным в КГБ при СМ УССР данным, националистически настроенные лица предпринимают попытки использовать похороны Аллы Горской в нежелательных для нас целях. В связи с тем, что похороны перенесены на 7 декабря, распространяются предположения и вымыслы провокационного характера: работник издательства «Искусство» Корогодский заявил, что это умышленная задержка. КГБ не хочет, чтобы похороны состоялись в День Конституции, чтобы они приобрели характер политической демонстрации. Отдельные лица предлагали обратиться с протестом в прокуратуру и горсовет, требовали выдать тело. В результате принятых нами мер их намерение не нашло широкой поддержки». Внучка Ивана Франко Зиновия договорилась о захоронении Аллы Горской на расположенном в центре Киева Байковом кладбище 4 декабря, однако похороны перенесли на 7 декабря на пригородное Берковецкое кладбище. Прощание с художницей состоялось в мастерской по улице Филатова. В этот день отдать дань уважения собралось несколько сотен человек.
В сообщении за подписью председателя КГБ УССР Виталия Федорчука в ЦК КП Украины от 11 декабря 1970-го упоминалось: «О загадочности обстоятельств и причин убийства говорили в своих выступлениях во время похорон… В связи с этим считали бы целесообразным поручить прокурору, который вел это дело, допросить Сергиенко и Геля с целью прекращения распространения провокационных слухов в связи с убийством Горской». Также упоминалось, что, «оценивая версию причастности Зарецкого И. А. к убийству Горской, поэтесса Лина Костенко высказалась следующим образом: «Уж слишком это все гадко, чтобы быть правдоподобным».
Уже после похорон Аллы Горской, 18 декабря 1970 года за подписью председателя КГБ УССР Виталия Федорчука в адрес ЦК КПУ отправили специальное сообщение: «Согласно присланным в Комитет государственной безопасности при СМ УССР данным, жена известного органам КГБ своими националистическими настроениями Черновола Вячеслава, Антонов Елена, жительница города Львова, комментирует смерть художницы Горской среди своего окружения, распространяет провокационные слухи, будто бы органы госбезопасности хотят сейчас устранить тех из числа творческой интеллигенции, кого не успели в 60-е. Согласно утверждению Антонов, такие действия должны быть осуществлены до начала XXIV съезда КПСС. Об этом в Украине, по ее словам, стало известно от москвичей, но конкретных лиц она не назвала. Антонов и ее знакомые обеспокоены своей дальнейшей судьбой. КГБ при СМ УССР принимает меры для выяснения источников провокационных слухов».
Сын художницы Алексей Зарецкий считал, что целью преступления было запугивание, дискредитация и деморализация украинского правозащитного движения, а также устранялся человек, который оказывал кругу своих единомышленников существенную поддержку. Также, вероятно, уже планировались следующие репрессии — «большой погром» 1972-го. Дело Аллы Горской было закрыто и, несмотря на массу обращений в прокуратуру УССР, СССР, независимой Украины, оно до сих пор остается до конца не выясненным...
Людмила Семыкина, соратница Аллы Горской, мастер декоративного искусства, живописец, шестидесятница, одна из организаторов Клуба творческой молодежи «Современник». Член Союза художников Украины (1957 год; дважды исключена, восстановлена в 1988-м)
Мы были романтиками, не реалистами. Алла Горская называла меня сестрой, а разговаривая с друзьями, она клала руку на плечо. Я следила за ней как художница: за ее руками, как она стоит, как голову держит. Алла была очень красивая, блестяще воспитанная, интеллигентная, она гордо ходила, ни одного движения не делала без смысла. Алла любила искусство, а потом себя в искусстве, радовалась за людей, которые в искусстве чего-то достигли. Она была поэтична, философская по сути, ее сердцу очень пришлось по душе национальное возрождение, которое стало смыслом ее жизни, и была абсолютно спокойна насчет быта. Алла Горская родилась для протеста, была защитником, факелом, абсолютно сознательно шла на жертву, никогда не боялась говорить правду. Я пугалась ее смелости, я понимала опасность. Она была отважная, смелая, ее боялись, она могла сломать любой политический судебный процесс. Поэтому ее занесли в «черный список» и впоследствии убрали. За ней ходил убийца, он изучал жертву, ее затащили в ловушку. Есть версия, ее рассказывал Лесь Танюк, что за той машиной, которая должна была привезти ту швейную машинку из Василькова, должна была ехать с Аллой и я. Но я в то время работала художником по костюмам в фильме «Захар Беркут».
Сергей Белоконь, доктор исторических наук:
«Историкам украинской культуры ХХ века не обойти могучих фигур Василия Стуса и Аллы Горской. Оба они погибли. В архивах Службы безопасности Украины хранятся документы с подписями таких разрушителей, как Виталий Федорчук. Все так просто, так однозначно».