Историческая память об Алле Горской в 1970–80-х гг.
Алексей ЗАРЕЦКИЙ, кандидат филологических наук, заведующий отделом координации отечественных и зарубежных центров украиноведения
Сборник научных трудов ННИИУ. — Киев, 2010. — Т. XXVII.
Аннотация. В статье исследуется уничтожение исторической памяти украинского народа. Показаны особенности этого процесса на примере Аллы Горской в последние десятилетия существования Советской Украины. Для сохранения исторической памяти определяющей была роль материала об А. Горской в IV выпуске «Украинского вестника», который издавал В. Черновол. Этот материал на протяжении многих лет был основным источником публикаций об А. Горской за рубежом, а с конца 1980-х годов и в Украине. Проведён дискурсивный анализ публикаций в самиздате и за рубежом. В статье определены механизмы аберрации исторической памяти в условиях ограничений и притеснений, которые приводили к некритическому отношению к материалу В. Черновола. Дан также критический анализ документов ОГА СБУ.
Ключевые слова: историческая память, украинский народ, Советская Украина, самиздат, аберрация памяти.
Советская власть либо уничтожала память об истории Украины, либо искажала (фальсифицировала) её. Причины и методы этого выходят за рамки нашего исследования, но являются достаточно глубоко исследованными и известными в Украине. Понятие исторической памяти разработано, в частности, Г. Ващенко, П. П. Кононенко, Я. С. Калакурой и употребляется в двух значениях: 1) как природное свойство человека, его способность фиксировать и сохранять в памяти образы людей, события, явления; 2) как непременное условие становления и развития общества. В данной работе, в рамках нашей темы, мы попытаемся исследовать некоторые ситуативные, психологические моменты сохранения исторической памяти в прошлом.
Аллу Горскую упоминали в каталогах выставок, прессе в 1950–60-х годах эпизодически, в связи с участием в официальных выставках, тем более что некоторое время она была членом Союза художников, а также как исполнителя заметных монументальных работ. За пределами Украины её упоминали эпизодически, главным образом в связи с разбитием витража в красном корпусе Киевского университета им. Т. Г. Шевченко в ночь с 8 на 9 марта 1964 года. Зато на уровне устной традиции — слухов, сплетен и т.п. — она была достаточно известным человеком, особенно после подъёма и закрытия в 1963–64 годах Клуба творческой молодёжи «Современник», уничтожения витража, «Письма-протеста 139-ти» в 1968 году и т.д. Сохранялась устная память об Алле Горской — её друзьях, коллегах, вероятно, кто-то и записывал воспоминания. Таким образом, эта устная память, которую можно считать также исторической памятью, определённой её кратковременной разновидностью, была зафиксирована. Она была актуализирована и получила печатную форму значительно позже, уже после исчезновения цензуры, в воспоминаниях, вышедших в печать в начале 1990-х.
Кроме публикаций воспоминаний начала 1990-х годов, следует также указать уникальный источник — «Дневники» Леся Танюка. Записи в них делались через несколько дней после события, а часто и день в день. Для примера можно указать записи о разбитии витража. Позже Л. Танюк единственный раз в СССР 1970–80-х годов представил в своей книге «Марьян Крушельницкий» эпизод об А. Горской. В те годы в частном порядке хранились её личные документы, заметки, письма, художественные произведения.
После трагической смерти Аллы Горской 28 ноября 1970 года волна слухов была очень значительной — это событие чрезвычайно глубоко поразило многих людей, в обществе распространялись жуткие, леденящие кровь версии. Эти слухи могут быть предметом отдельного исследования, но схематически можно определить такое русло: было ли это политическое или бытовое убийство, а если политическое — то было ли оно спланированным или спонтанным в случае похищения с целью запугивания. В обоих случаях такое решение должно было приниматься определённой инстанцией. А в условиях значительной централизации СССР — на высоком уровне. Это и было одной из тем обсуждения в 1970-х — решение принималось на уровне Киева или Москвы. После открытия архивов КГБ, касающихся событий до обретения независимости Украины, в 2008–2009 годах стало известно, что реакция на смерть Аллы Горской скрупулёзно и тщательно отслеживалась. КГБ УССР неоднократно направлял в ЦК КПУ спецсообщения о факте гибели А. Горской, настроениях людей по поводу её смерти и похорон. Это высшая форма отчётности КГБ УССР, так же как и отчётность КГБ УССР перед КГБ СССР. Сам факт является показательным, ведь официально А. Горская была непричастна к антисоветской или какой-либо другой вражеской и официально зафиксированной деятельности. Единственное, что можно отметить, — это вызовы в КГБ в качестве свидетеля и исключение из Союза художников (но формально по творческим мотивам). Отметим, что у Васильковской милиции, которая официально обнаружила тело 2 декабря 1970 г., не было никаких оснований срочно отчитываться в КГБ УССР по поводу предположительно бытового преступления. А за следующие две недели, в период с 3 по 18 декабря, КГБ УССР направил в ЦК КПУ пять спецсообщений, непосредственно касающихся Аллы Горской, и два, относящихся к её деятельности.
Поражают сроки, в которые эти спецсообщения направлялись. О смерти — 3 декабря 1970 года, то есть на следующий день после официального обнаружения васильковской милицией тела. Относительно настроений общественности спецсообщение было направлено 5 декабря — то есть день в день, когда решался вопрос об организации похорон и определении кладбища. 8 декабря — спецсообщение о похоронах, на следующий день после похорон 7 декабря. 11 и 18 декабря снова сообщали о реакции на смерть. Такая скорость реагирования была возможна только в случае постоянного оперативного контроля КГБ УССР, определённого секретным, пока неизвестным нам приказом. Источником этой информации могли быть только секретные источники — сообщения агентов и материалы технического прослушивания. В случае отчётности в установленном порядке такая информация могла дойти до КГБ и ЦК КПУ за несколько недель и попасть в месячный или квартальный отчёты. Также 4 декабря датировано спецсообщение о реакции представителей украинского демократического движения на осуждение В. Мороза, а 11 декабря — о контактах представителей украинского демократического движения с писательницей Верой Селянской-Вовк (из Бразилии). Отметим, что оба были в дружеских отношениях и контактировали с А. Горской. Приходится признать, что фиксация настроений растерянности, подавленности и дезориентации наших людей была в этот период важнейшей задачей госбезопасности и коммунистической власти. Оперативность, с которой эти мероприятия проводились, не вызывает сомнения, что к ним готовились заранее — до убийства и похорон Аллы Горской. Следовательно, можно говорить по крайней мере о двух инстанциях, причастных к заказу, организации и исполнению убийства Аллы Горской, — ЦК КПУ и КГБ УССР. Сам факт подачи таких спецсообщений даёт основания делать окончательные выводы. Анализ собственно содержания спецсообщений может быть сделан в дальнейших исследованиях. В основном летом 1990 года значительная часть документации КГБ была уничтожена на основании действовавшего тогда норматива как такая, сохранение которой было не нужно.
В 1970–80-е годы источники исторической памяти были крайне ограничены и формировались в напряжённой драматической обстановке безжалостной, жестокой, но и системной, глубоко эшелонированной борьбы тоталитарного государства с украинским национально-демократическим движением. Впрочем, сама репрессивная машина имитировала ситуацию, что будто бы ничего особенного и не происходит. Хотя, например, в многократно переизданной, переведённой и на украинский язык книге М. Яковлева факт такой масштабной борьбы признаётся.
Иначе формировалась историческая память в нелегальном самиздате и западной прессе. Важнейшим документом (текстом) для формирования исторической памяти об Алле Горской в 1970–80-е годы стал четвёртый выпуск «Украинского вестника», который распространялся в самиздате, а также был передан В. М. Черноволом на Запад и опубликован там.
«Энциклопедия украиноведения» даёт такую характеристику: «„Украинский вестник“ — внецензурный самиздатовский журнал. В 1970–74 гг. вышло 6 выпусков, переизданных (за исключением ч. 5) на Западе и изданных изд. Смолоскип). Некоторые части на английском и французском языках».
С точки зрения исторической памяти об Алле Горской можно выделить следующие аспекты. Статья «Трагическая смерть А. Горской» в IV номере «Украинского вестника» была единственной статьёй об Алле Горской на Западе, где она в том же году была перепечатана издательством «Смолоскип». Она неоднократно перепечатывалась в различных редакциях и служила источником для других материалов, в частности, словарных статей. За железным занавесом не было учёных, журналистов, которые могли бы дать критическую оценку, дополнить или прокомментировать этот текст.
Дадим краткую характеристику этому журналу и материалу об Алле Горской, опираясь на полное комментированное издание 2006 года.
Проведём дискурсивный анализ этого материала. На обложке дано посвящение: «Светлой памяти Аллы Горской — гражданки, художника, человека — посвящается». Текст состоит из следующих частей: «Трагическая смерть Аллы Горской»; за текстом идут вставки «Из записи „обсуждения“ дела о Шевченковском витраже в Киевском университете им. Т. Г. Шевченко»; «Жалоба А. Горской Прокурору УССР»; тексты выступлений на похоронах: О. Сергиенко — «Слово от друзей»; Е. Сверстюка — «На могилу Аллы Горской»; И. Геля — «Выступление на похоронах Аллы Горской»; стихотворение В. Стуса — «Памяти Аллы Горской». Вестник содержит также ряд материалов, посвящённых В. Морозу, а также материалов, посвящённых В. Симоненко в связи с 36-й годовщиной со дня рождения и 7-й годовщиной со дня смерти. В этом материале неоднократно упоминается А. Горская. Далее речь идёт о внесудебных репрессиях против тех, кто выступал на похоронах А. Горской или просто принимал в них участие, — О. Сергиенко, О. Заливахи, И. Геля.
Складывается впечатление, что текст «Украинского вестника» написан на одном дыхании, в спешке. Редактор-составитель Валентина Черновол отмечает: «Работал Вячеслав Черновол очень конспиративно, поэтому непосредственно причастны к выпуску журнала были несколько человек. ...В сборе и распространении материалов было задействовано больше людей, которые порой даже не знали, кто редактор журнала и где он выходит, или только догадывались». То есть могли иметь место и описки, опечатки, проблемы с разборчивостью мелкого почерка рукописи.
Основываясь на исследованиях 1990–2000-х годов, можно указать на некоторые фактографические ошибки, неточности и т.п. Они вызвали определённую аберрацию исторической памяти — смещение фокуса, отклонение, размытость.
Итак, описательным методом представим темы статьи из «Украинского вестника», выпуск 4, об Алле Горской. Используя эту схему, мы в дальнейшем предпримем попытку эксплицировать аберрацию исторической памяти.
1. Сообщение о гибели Аллы Горской.
2. Происхождение. Начало творческой деятельности А. Горской.
3. Клуб творческой молодёжи «Современник».
4. Общая характеристика деятельности.
5. Разбитие витража в Киевском университете в 1964 г.
6. Правозащитная деятельность.
6.1 Аресты 1965 г.
6.2 Заявления о незаконном ведении следствия.
6.3 Коллективное заявление в защиту О. Заливахи.
7. Работа А. Горской в области монументального искусства.
8. Правозащитная деятельность (продолжение).
8.1 Суд над В. Черноволом.
8.2 Письмо-протест 139-ти.
8.3 Открытое письмо в «Литературную Украину».
8.4 Поддержка А. Горской В. Мороза.
9. Обстоятельства гибели Аллы Горской.
9.1 Выступление лектора.
9.2 Три версии смерти.
9.3 Похороны.
9.4 Выступления на похоронах.
9.5 Слухи.
Это был уже четвёртый номер «Украинского вестника». Эти тексты Вячеслав Черновол писал в нелегальных условиях, они чрезвычайно глубоко эмоционально затрагивали его лично, что, впрочем, он пытался скрыть. Так же и статья об Алле Горской написана в несколько суховатой фактографической манере. Автор пытается быть точным в ссылках на возможные источники, предлагает различные возможные версии. В. Черновол вполне представлял себе своего адресата — это прослойка читателей самиздата в Украине и правозащитные круги в целом в СССР, а также читатель на Западе. Этого читателя автор, который никогда не был за пределами СССР, вряд ли представлял с полной ясностью. Но можно отметить, что статью перепечатали «Сучасність», «Визвольний шлях», «Екран». «Украинский вестник» был переведён и для англоязычного и франкоязычного читателя. В этих публикациях стали нарастать ошибки, вызванные крайне ограниченным кругом источников. В целом можно говорить об определённом упрощении биографии Аллы Горской, подаче событий в чёрно-белом мировоззренческом измерении. Но текст В. Черновола не является тенденциозным, и аберрация вызвана главным образом авторитетностью и уникальностью этого источника исторической памяти. И именно по этим причинам ряд сдвигов и тенденциозных толкований заложил собственно «Украинский вестник». Представим их по описательной методике согласно выделенным нами темам.
Статья начинается предложением: «28 ноября при невыясненных обстоятельствах была убита украинская художница и общественный деятель Алла Горская». Значительно позже стало доподлинно известно (а не на уровне предположений), что прокуратурой Киевской области было проведено следствие, и в убийстве А. Горской обвинён её свёкор Иван Зарецкий, который 29 ноября того же года покончил с собой. Хотя в принципе Вячеслав Черновол был совершенно прав — это следствие ничего не выясняло, а записало сфальсифицированную версию. Но такая информация В. Черновола, безусловно, неточна. Советская система, как и в сталинские времена, пыталась выглядеть юридически полноценной.
В. Черновол пишет, что А. Горская «воспитывалась в русифицированной киевской семье». Её родители Елена и Александр Горские никакого отношения к Киеву не имели, пока в конце 1943 года А. Горский не получил назначение на должность директора Киевской киностудии художественных фильмов, где проработал 10 лет. То есть, по сути, А. Горская воспитывалась в советизированной ленинградской украинской семье, где она жила с 1933 по 1943 год. И это существенно, потому что Горские не имели никакого отношения к агрессивному русскоязычному киевскому мещанству, кроме тогдашней среды на киностудии.
7. О монументальных работах: «После исключения из Союза (художников) вынуждена была искать работу на выезде, создав вместе с другими художниками ряд монументально-декоративных комплексов в Донбассе». Это утверждение В. Черновола неточно, ведь в Донецке, а позже в Жданове (ныне Мариуполь), а также в Краснодоне, художники нашли заказы, которые они считали вполне престижными и адекватными их художественному уровню.
8.2 О гонениях на подписантов «Письма-протеста 139-ти» В. Черновол пишет: «Во время погрома за подписание этого заявления, официально названного „антисоветским“, из группы художников только А. Горская, Л. Семыкина и Г. Севрук держались до конца бескомпромиссно, за что снова были исключены из Союза художников». Есть основания предполагать, что он по определённой инерции употребил распространённое тогда среди шестидесятников слово компромисс. Но оно неточно передаёт смысл тех событий, ведь компромисс — это определённое соглашение, предполагающее взаимные уступки, уступки ради достижения цели, а от подписантов под специфическим жестоким давлением требовали покаяния — просто отказа от подписи и осуждения своих действий.
9.2 О гибели А. Горской В. Черновол пишет: «Следствие сразу же приобрело обвинительный уклон против Н. Светличной, Е. Сверстюка...». Можно предположить, что это просто неточность, вызванная недостатком информации в условиях срочного написания статьи в конспиративных условиях. После обнаружения тела А. Горской участковым милиционером в присутствии Е. Сверстюка и Н. Светличной их почти немедленно на милицейской машине отвезли в Киев. То, что их показания не были зафиксированы, было грубым нарушением уголовно-процессуального кодекса*.
9.2 В. Черновол рассматривает возможные версии убийства Аллы Горской, и он пишет: «Многие считают, что сделал это свёкор — пожилой человек, у которого за год до этого умерла жена и в связи с этим случались расстройства психики». Свёкор — И. А. Зарецкий — был в чрезвычайно подавленном состоянии, но отметим, что он не только никогда не лечился, но и никогда не жаловался и не обращался ни к психиатру, ни к невропатологу. Впрочем, одинокие, без социальной адаптации люди часто могут представлять интерес для спецслужб.
9.3 Также следует отметить такие обстоятельства похорон Аллы Горской, которые можно объяснить чрезвычайным эмоциональным напряжением, которое В. Черновол пытался не демонстрировать. Он пишет: «К телу убитой не допустили никого из родных или близких, открытый гроб не разрешили». В морге А. Горскую готовили в последний путь члены монументальной секции Союза художников, в частности Ирина Левитская, Иван Литовченко, а также Надежда Светличная. И именно они решили хоронить в закрытом гробу, учитывая плохое состояние лица покойной. Далее В. Черновол пишет: «Аллу хоронили на новосозданном кладбище — на пустыре за городом». Отметим, что А. Горскую хоронили не на новосозданном, а на старом, хотя и малоизвестном многим киевлянам кладбище. Тогда его называли Гостомельским или Берковецким, и там происходили плановые захоронения. Позже оно стало самым большим в Киеве и официально получило название Городское. Эти неточности вроде бы и не являются принципиальными и в целом не меняют картины. Но в последующих публикациях они не устранялись, а, наоборот, могли усугубляться.
Ряд зарубежных изданий перепечатал материал «Украинского вестника». Приведём текстологический анализ некоторых из них, чтобы показать аберрацию. Так, в американской газете Chicago Tribune был представлен этот материал в авторизованном переводе собственного корреспондента газеты Фрэнка Старра. Эта статья содержит ряд уточнений, которые должны были бы сделать эту статью понятной для англоязычного читателя — так, указано, что Киев является столицей Украины, указано местоположение Василькова и Фастова относительно Киева, уточнено, что «КГБ» является секретной полицией, а в дальнейшем изложении названо уже просто полиция и т.п. Указано, что никакие официальные лица в Украине не сообщили о смерти А. Горской, а «Украинский Вестник» (переведено как Ukrainian Herald) является подпольным нелегальным изданием, копия которого была передана на Запад. В целом перевод является достаточно точным, стилистически соответствует тексту В. Черновола и содержит незначительные сокращения. Английское название статьи можно перевести как «Высокая цена несогласия в Советском Союзе».
Чикагский украиноязычный журнал «Экран» даёт краткое изложение материала из «Украинского вестника», о чём бегло указано в самом изложении, а источником которого названа «Америка». В материале указано, что «Из Украины приходит всё больше материалов о таинственной смерти выдающейся украинской художницы из Киева Аллы Горской». В этом материале А. Горской даётся высокая оценка — «принадлежала к самым активным украинским общественным деятелям». Материал откровенно формулирует некоторые положения, что логично с точки зрения западного человека, не знакомого с двойными стандартами, да ещё и в чрезвычайно напряжённой ситуации в тоталитарном государстве. Сказано, что в «Клуб творческой молодёжи в 1960-х годах сходились на дискуссии представители украинской интеллигенции». Члены клуба постоянно вели дискуссии, но в определённой скрытой форме, и когда они официально собирались на вечера, экскурсии и т.п., то дискуссий не вели. Но дискуссионные клубы — это типичный феномен западной цивилизации. Из информации следует, что разбитие витража в Университете в ночь с 8 на 9 марта было сделано по указанию КГБ, но на самом деле — горкома КПУ, что является существенным, ведь сама коммунистическая власть постоянно, хотя и косвенным образом, списывала свои преступления на перегибы КГБ. Из этой информации можно сделать вывод, что после разбития витража А. Горскую и Л. Семыкину исключили из союза художников, а П. Заливаху арестовали. П. Заливаху же арестовали лишь через полтора года, и связь с уничтожением витража, которая, вероятно, и существовала, была опосредованной. В этом материале также указано, что «украинские деятели культуры и люди, которые отважно и откровенно выступали с критикой политики обрусения...» Но ведь отважно и откровенно выступать было просто невозможно. С одной стороны, все эти аберрации, отклонения, вызванные определённой иной точкой зрения, несущественны. Но следует учесть, что «Украинский вестник» был, конечно, не единственным источником информации, но самым главным, авторитетным печатным изданием, и те неточности, которые в нём были, становились существенным источником именно в аспекте исторической памяти.
В более поздних изданиях, уже и энциклопедических, — сталкиваемся с новыми трактовками, ошибками. Причём часто источником их были именно аберрации текста В. Черновола.
Проанализируем один из наиболее авторитетных текстов об А. Горской — соответствующую статью в «Энциклопедии украиноведения»:
«Г. А. — активистка укр. нац. движения, родом из Крыма». Но она не родом из Крыма, а лишь рождена в Крыму. И это лишь на первый взгляд не очень существенно. Ведь создавался образ А. Горской — человека, который никакого отношения к Украине не имел. Далее — «Для пропитания вынуждена была покинуть Киев». Неточность В. Черновола лишь усиливается. Имеют место просто ошибки — «с Г. Севрюком», и это, как мы показали, не небрежность, а крайняя нехватка элементарной информации. Данных о выдающейся художнице Галине Севрук не было ни в одном доступном справочнике. Авторы энциклопедической статьи не знали, что Галина Севрук — женщина. «Официально преступление осталось без развязки» (орфография оригинала — О.З.). В этом случае трактовка В. Черновола ещё более упрощена, но в таком виде она подавалась в подавляющем большинстве изданий.
«Витраж — из-за своего нестандартного, нетрадиционного стиля и патриотического содержания (изображение гневного Т. Шевченко)». С такой трактовкой можно согласиться, несмотря на некоторое упрощение. Особое значение дискурса «Украинского вестника» заключается также в том, что в тех напряжённых драматических условиях этот текст был в определённой степени сакрализован, канонизирован. Поскольку эта информация о ней была единственным авторитетным печатным источником, то происходила фиксация этой версии, её поэтизация и мифологизация, которую можно определить как «смерть героя». Элементарная, бытовая информация уничтожалась. И ценой невероятных усилий В. Черноволу и его соратникам, а также демократическим кругам на Западе удавалось сохранить историческую память.
Дискурс «Украинского вестника» сформировал историческую память об А. Горской и её эпохе, и лишь в 1990-е годы, от первых неподцензурных публикаций и до выхода книги «Алла Горская. Красная тень калины» в 1996 году, произошла некоторая коррекция исторической памяти об А. Горской.
Ситуация на Западе начала меняться лишь в начале 1980-х годов, когда на «Радио Свобода» начала работать Надежда Светличная, выехавшая из Советского Союза на Запад в 1978 году и хорошо ориентировавшаяся в этой проблематике. Она систематически рассказывала о шестидесятниках и, в частности, об А. Горской. Воспоминания Н. Светличной об А. Горской были изданы в Украине уже в 1990 году, она также неоднократно давала большие интервью. Воспоминания Н. Светличной содержат фактографически точное изложение того, что она лично знала об А. Горской. Познакомились они в 1963 году в Киеве на вечере, посвящённом В. Маяковскому, и эта дружба продолжалась до смерти А. Горской. Отметим, что воспоминания Н. Светличной не содержат той аберрации, которая присуща «Украинскому вестнику». Ситуация радикально изменилась в 1990 году, когда рухнул железный занавес. Исследователь биографии и творчества из США Богдан Певный опубликовал свои статьи. В них он использовал не только основательную и относительно большую публикацию об А. Горской в июле 1990 года, но и подготовительные материалы к статьям и воспоминаниям, которые были ему предоставлены Н. Васильченко и О. Зарецким. Он имел возможность также общаться с людьми, которые раньше не приезжали в США. В этих статьях в целом устранена аберрация «Украинского вестника». Б. Певный также осторожно обращает внимание на то, что статья В. Черновола в «Украинском вестнике» лишь лаконично констатирует некоторые факты, предлагает версии без аргументации. Впрочем, из этих статей понятно, что в тех условиях В. Черновол и не имел возможности действовать и писать иначе.
В советской сфальсифицированной исторической памяти, общественном мнении, прессе да и исторической науке А. Горская оказалась в положении таких фигур, как министры правительств УНР, Директории и Гетманата или генералы их армий. Некоторые из них могли быть упомянуты в таком специфическом жанре, как критика буржуазных исторических концепций. И эти издания были малотиражными и часто хранились в спецхранах библиотек. Там же хранились украинские журналы, изданные на Западе. Эти журналы могли храниться в совершенно секретном архиве КГБ. То же самое можно сказать о подавляющем большинстве лидеров ОУН и УПА. Многие из них вообще исчезли из любых официальных текстов. Историческая память об Алле Горской приобрела и определённое религиозное или мистическое измерение.
Алексей Зарецкий
Историческая память об Алле Горской в 1970–80-е гг.
Аннотация. В статье исследуется уничтожение исторической памяти украинского народа. Показаны особенности этого процесса на примере Аллы Горской в последние десятилетия существования Советской Украины. Для сохранения исторической памяти определяющей была роль материала об А. Горской в IV выпуске «Украинского вестника», который издавался В. Черноволом. Этот материал на протяжении многих лет был основным источником публикаций об А. Горской за границей, а с конца 1980-х и в Украине. Проведён дискурсивный анализ публикаций в самиздате и за границей. В статье определены механизмы аберрации исторической памяти в условиях ограничений и притеснений, которые привели к некритическому воспроизведению материала В. Черновола. Дан также критический анализ документов Отраслевого государственного архива СБУ.
Ключевые слова: историческая память, украинский народ, Советская Украина, самиздат, аберрация исторической памяти.
Oleksiy Zaretskyy
Historical memory of Alla Horska: 1970-80th.
Annotation. The article is devoted to the destruction of historical memory of Ukrainian people. The peculiarities of this process are considered in the case of Alla Horska in the last decades of existence of Soviet Ukraine. The main factor for conservation of historical memory was the article devoted to Alla Horska in the IV issue of Ukrainskyi Visnyk (Ukrainian Herald) self-published by Viacheslav Chornovil. This article was the main source for publications about Alla Horska abroad and from the end of 1980-th also in Ukraine. The discourse analyses of publications in samvydav and also abroad is made. The article gives the review of aberration of historical memory in conditions of oppressions and limitations, which resulted in uncritical reception of W. Chornovil papers. The critical analyses of data in Branch State Archive of SBU is presented.
Key words: historical memory, Ukrainian people, Soviet Ukraine, samvydav, aberration of historical memory.